[ваш дядя]

3.21. Илья|/Наполеон, односторонне. Илья влюбляется первым. Наполеон удивлен и немного польщен, но не отвечает ему взаимностью. H-

@темы: 3 тур, выполнено, Илья Курякин, Наполеон Соло

Comments

[скрытный товарищ]

Дорогой заказчик! Автор думал две недели, в итоге получилось странное, зато от всего сердца.

Исполнение 1, часть 1/2 (1300 слов)

В Стамбуле Илья завоевывает доверие. Именно в такой формулировке. Он бьется за него, лезет грудью на несуществующие амбразуры и ловит на лету малейшие крохи внимания, как не слишком креативный, зато дотошный последователь Экзюпери. Габи расцветает под лучами его заботы как роза, гордится четырьмя шипами и требует ширмы от ветра. Наполеон едко иронизирует на тему Немаленького Принца — исключительно у себя в голове — и, пожалуй, где-то в глубине души отчаянно завидует этой ущербной платонической идиллии.
Наполеон существует как будто в параллельной вселенной, боясь вмешаться и разрушить зыбкое, почти болезненное равновесие. Наполеон ходит по краю и прощупывает границы, с ужасом понимая, что без его вмешательства их новорожденная команда самоуничтожится, схлопнется, коллапсирует, ненароком утянув за собой одну террористическую ячейку, полдюжины британских агентов под прикрытием и американское консульство в Стамбуле.
— Женщине на войне не место, — говорит Илья. Смотрит, не отрываясь, в бинокль на то, как Габи проворно перерезает что-то под капотом припаркованной в переулке машины. Что-то — это тормоза, за тем, чтобы хозяин автомобиля не вернулся раньше времени, следит Наполеон.
— Мы не на войне, большевик, — мягко возражает он и на пробу осторожно сжимает закаменевшее плечо. Ждет реакции. Любой. Илья досадливо хмурится и едва заметно прикусывает губу. От бинокля не отлипает. Молчит. Наполеон отмечает побелевшие костяшки пальцев, тревожные морщинки в уголках глаз, сжатые челюсти. Неявные, неразличимые почти симптомы одиночества, учуять которые способен лишь тот, кто регулярно наблюдает их в зеркале.
— Мы можем перейти на русский, — предлагает он.
Габи с негромким щелчком захлопывает капот и спешит прочь из переулка. Дверь притона в доме напротив открывается, выпуская их цель. Разговор откладывается.

Ситуация внезапно упрощается ещё до прибытия в Брюссель. Если вдуматься, можно назвать даже конкретный момент времени и точные координаты точки, где это происходит: день отлета, номер Габи в отеле. После недолгого разговора Илья вываливается за дверь раздавленным, пару секунд бессмысленно пялится в пространство, потом обнаруживает торчащего у лифта Наполеона, коротко кивает и уходит к себе. Пальцы не дрожат, и где-то в ледяной глубине глаз мерещится разбитое на миллион осколков слово "Вечность". Он соберет себя, — думает Наполеон, — склеит по кусочкам, восстановит потерянный баланс и будет жить дальше. Он сильный.
До прилёта в Бельгию остается шесть часов. "Жить дальше" Курякин начинает через три. Чем советский разведчик выгодно отличается от хорошенькой невесты французского посла? Стальными нервами. Приступы гнева не в счет. Когда самолет касается взлетно-посадочной полосы в аэропорту Брюсселя, Илья уже снова собран и спокоен. И можно заварить на двоих кофе на крохотной кухне конспиративной квартиры или даже проиграть партию в шахматы, дожидаясь возвращения болтающейся по магазинам Габи.
— Ты ее любишь? — спрашивает Наполеон.
Илья бросает на него настороженный взгляд — ждет подвоха. Подвоха нет, но прояснить ситуацию необходимо. Взрослые люди, в конце концов, не школьники уже, чтобы жонглировать судьбами государств, отплясывая на гигантской гормональной пороховой бочке.
Илья пожимает плечами и задумчиво щурится:
— Любить — это оберегать и защищать. И знать, что тебя ждут дома. Что тебе есть, к кому возвращаться. Просто переспать с напарницей — это неуважение к ней, к себе и к команде, — с учетом интонации, звучит как угроза.
— А любить напарницу ты не можешь?
— Могу. Но Габи тут не место. Она не создана для этой работы.
"Мечта, превращенная в напарницу, перестает быть мечтой", — переводит для себя Наполеон. Сентенция как раз в духе Курякина. Интересно, знай он о перспективе совместной работы заранее, могло бы у них что-то получиться?

Осло становится передышкой, своеобразным перевалочным пунктом. Габи остается в Брюсселе долечивать вывихнутую лодыжку. Наполеон бродит по городу, изображая из себя немецкого туриста. После предыдущей миссии эта скучна настолько, что хоть вой. Висящая в воздухе водяная взвесь липнет к дорогой ткани костюма, оседает на волосах, забивается в носоглотку, заставляя малодушно мечтать о теплом пледе. Горло противно першит, голова гудит, давно выведенное позорно гласное американское "эр" то и дело пробивается в речь.
Илья возобновляет свои попытки приручения, вероятно объясняя их для себя необходимостью укрепления командного духа. Илья приручает сам себя — учится доверять не своей интуиции, без оглядки и долгих разъяснений, учится прислушиваться к советам, учится учиться на чужих ошибках. Учится быть напарником. И, пожалуй, немножко другом. Хотя что может знать о друзьях вечный одиночка Наполеон Соло.
Илья все еще осторожно и с опаской говорит о личном: вкусы, предпочтения, интересы. Никаких историй из детства или фронтовых баек. Никаких упоминаний прошлых миссий. Все предельно корректно с точки зрения профессиональной этики. Илья слушает — внимательно, увлеченно и доброжелательно. Как идеальный ребенок с обложки сборника сказок. Этакий братец Иванушка или переведенный на русский Кристофер Робин, приготовившийся приобщиться к чьим-то удивительным приключениям. Пшеничные волосы, задорные искры в теплой синеве глаз. И залитые кипятком яблоки предлагает, от горла — как будто каждый вечер по расписанию обтрясает местные сады на свой целительный компот.
И не скажешь ведь, что пару часов назад этот человек убивал голыми руками, следуя чужим приказам и собственному искореженному жизнью чувству справедливости. Наполеона всегда завораживали контрасты, вот и Илья, как оказалось, завораживает.

После почти трех недель тягомотного промозглого Осло, Зальцбург и воссоединение с Габи воспринимаются как отпуск. Яркий, шумный и авантюрный. Упоительный и слишком короткий.
— В Риме вообще в три дня уложились, — рассеяно возражает Илья. Сидит, откинувшись в кресле, задумчиво покачивая виски в пузатом бокале.
Наполеон залпом допивает последний глоток и с сожалением отставляет стакан.
— Я пойду к себе, иначе засну прямо в кресле.
— Ты можешь остаться тут, — пожимает плечами Илья. Его спокойная расслабленность, кажется чем-то слишком личным, почти интимным.
— После того, как я неделю обхаживал эту певичку, твое предложение вызывает сплошь непристойные ассоциации, — фыркает Наполеон прежде, чем успевает себя одернуть. Теперь выслушивать полчаса нравоучений на тему неуважительного отношения к осведомителю, рисковавшему своей жизнью ради успеха операции.
Илья подбирается и уже открывает рот, чтобы выдать тираду, да так и замирает. Настороженно щурится, как будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, переводит ошарашенный взгляд на Наполеона и говорит:
— Извини, — нервно облизывает губы, — я...
И снова замолкает. Трет пальцами переносицу, хмурится, рывком отставляет стакан на столик, щедро плеснув себе на пальцы и, похоже, даже не заметив этого.
— Я хотел сказать, что мое предложение было как раз тем, чем казалось.
— Вот как? — бестолково тянет Наполеон. В голове шаром покати, глухо, пусто и обидно.
Илья сидит навытяжку, как будто палку проглотил, сверлит взглядом.
— Да, — говорит, — так.
И неуверенно, полувопросительно добавляет:
— Извини.
— Ничего, — отзывается Наполеон. — Я, пожалуй, все же пойду.
На заднем форзаце сборника сказок братец Иванушка, встав на одно колено, делает предложение своей сестрице. Это чтобы отделаться от мысли о Кристофере Робине, использующем плюшевого медведя не по назначению...

tbc

[Бастард]

Красиво, но так печально осознавать, что заявка совсем не располагает к ХЭ

[Котик]

Красиво прописано. С удовольствием буду ждать что же дальше

пока не понятно, к чему все идет, но написано занятно. Хочется узнать, что же дальше

[скрытный товарищ]

Бастард, "не отвечает ему взаимностью" - это не значит, что не ответит. Экскюзэ-муа пур каламбур, но "не отвечает" отвечает за продолжительность действия, но никак за его итог.

мимопроползатор уважает мнение заказчика, но не мог промолчать о лазейке

[LeeLana]

в ледяной глубине глаз мерещится разбитое на миллион осколков слово "Вечность"

это и все остальное, включая застывшего Илью, удивительно красиво

[Бастард]

скрытный товарищ, хотелось бы, чтобы автор исполнения думал так же)) и забыл о приписке "односторонне"
Сорри, заказчик, если вам хочется тлена))

[Мойра*]

Надеюсь, что заказчик не будет против лазейки)) Ведь в заявке же написано - Илья влюбляется первым. Значит Соло влюбляется вторым!!

[Ren Strangel]

не отвечает" отвечает за продолжительность действия, но никак за его итог.

Илья влюбляется первым. Значит Соло влюбляется вторым!!

[скрытный товарищ]

Кажется, на этой стадии дискуссии автору следует трижды объяснить, что он имел в виду, проспойлерить концовку, передумать, устроить голосование, оплакать несостыковку мнения большинства с мнением заказчика, пару раз переписать и в итоге выложить хвост двумя частями, ввернув туда открытый финал. Во всяком случае, почитав комментарии, автор уже собрался сделать всё это... Но потом передумал.
Спасибо за внимание, автор очень рад, что его не забросали тапками за странные ассоциативные ряды, окончание ждите к выходным)))))))
а.

[скрытный товарищ]

Автор, мне кажется, я вас знаю
В любом случае, мне очень нравится ваш стиль и этот суховатый едкий внутренний голос Наполеона. То, что он замечает и даже чрезмерно анализирует, и то, что проходит почти фоном, — вот оно вообще на разрыв.

"Мечта, превращенная в напарницу, перестает быть мечтой", — переводит для себя Наполеон. Сентенция как раз в духе Курякина.

И не скажешь ведь, что пару часов назад этот человек убивал голыми руками, следуя чужим приказам и собственному искореженному жизнью чувству справедливости.

Не могу сказать, что мы персонажа видим одинаково, но я готова на него смотреть вашими глазами бес-ко-неч-но!

Любопытно, что вы не POV Ильи взяли. Оно из-за этого такое сдержанное получается, незаметно-трагичное, почти дженовое, но вот компот, о господи, компот.

Автор думал две недели, в итоге получилось странное, зато от всего сердца.

Не странное — нетривиальное, это здорово. От всего сердца вам спасибо, я уже отчаялась относительно заявки.
Буду ждать, чем закончите, но вы меня уже осчастливили.

скрытный товарищ в :40, пятерочку вам за пронзание!

Бастард, Мойра*, Ren Strangel, товарищи, давайте не будем давить на автора.
Заявка могла бы звучать как: «Наполеон отвергает Илью, у того разбито сердце», но я специально выбрала другую формулировку, так что пусть финал будет обусловлен логикой текста, а не вашими или моими желаниями. Тоже люблю хэппи-энды, но просто ошарашена, как ультимативно в этом фандоме требуют, чтобы любая история кончалась поцелуем и свадьбой.

В главсоо и на фесте 99% текстов с happily ever after, и если вас оставшийся 1% даже в перспективе сквикает, просто проходите мимо, но сделайте одолжение, не перекраивайте условия под себя. Я против, чтобы автор забывал про «односторонне», в этом вся соль.

Еще раз: я приму любое решение автора и прошу вас делать то же самое.

з.

[Ren Strangel]

скрытный товарищ 2015-11-06 в 15:07

вы уж извините, но я не вижу в своем комментарии какого-либо давления на автора или отказа принимать не хэ)

[Бастард]

скрытный товарищ, дорогой заказчик, так вы тоже давите на автора со своим "односторонне" и желанием безхэппиэндовости! Правда, вы имеете на это полное право как заказчик
Но и читатели имеют право на голос дрожащий)) До выходных мы ВСЕ ещё можем помечтать и попредвкушать Создаём автору текста, так сказать, статистический срез))

Тоже люблю хэппи-энды, но просто ошарашена, как ультимативно в этом фандоме требуют, чтобы любая история кончалась поцелуем и свадьбой.
Это подразумевается в большинстве фандомов по умолчанию

[скрытный товарищ]

Ren Strangel, я вас тэгнула за компанию, превентивно Извините, если что.

Бастард,

вы тоже давите на автора со своим "односторонне"

Это _условие заявки_.

и желанием безхэппиэндовости!

Попробуйте мой комментарий еще раз прочитать.

Создаём автору текста, так сказать, статистический срез))

Мне кажется, автор отчетливо представляет себе, чего хочет фандом, который даже десфикам дописывает хорошую концовку.

Это подразумевается в большинстве фандомов по умолчанию

Вот от этого заблуждения и беды.
Большинство читателей почти в каждом фандоме предпочитает х/э, тут соглашусь. Но это не значит, что у любого текста финал по дефолту счастливый, и если вдруг нет, то можно сделать автору ата-та за пототанные эдельвейсы и обманутые ожидания.

Давайте прекратим дискуссию, хорошо?
Будь я автором, я бы хотела, чтобы обсуждали уже написанное.

з.

[Бастард]

скрытный товарищ, я мимокрокодил в этом фандоме, но в комментах большинства прочитанных текстов обсуждения частенько уходили далеко от написанного. Если вы не желаете видеть комментов, которые не устраивают лично вас - ок, ухожу.

Удачи вам, Автор! Мало под какими текстами хотелось отписаться, под вашим - да

[muxoe_kuco]

Завораживающее начало!
Буду ждать любое окончание, но ежели бы кто собирал статистику - я за ХЭ.

[скрытный товарищ]

Oh, MY GOSh!!! ЧТО Я НАДЕЛАЛ!!?
*мечется по потолку* Автор... Заказчик... ТОВАРИЩИ! Я же это... то есть не это... ЫЫ! *в отчаянии обнимает люстру*
*мямлит* Я просто хотел подбодрить человека... мол может нам дадут открытый финал и можно будет додумать... А тут... А вот...
*сдулся и уполз пить валерьянку с горя*

мимопроползатор =(

[скрытный товарищ]

Дорогой заказчик!

Автор, мне кажется, я вас знаю

- серьёзно?)))) Это прям очень лестно, наверное))))) Может, пронзите? Я порадуюсь либо узнаванию, либо попаданию в чей-то стиль)))))

Не могу сказать, что мы персонажа видим одинаково, но я готова на него смотреть вашими глазами бес-ко-неч-но!

- Ог-ром-ный привет кинк-фесту?)))))))
Ладно, если серьёзно... Я рада, что вам понравилось, несмотря на разность подходов к персонажу. И я отдельно очень благодарна вам и за заявку, и за её формулировку. И за понимание того, что формулировку можно трактовать двояко. Текст уже действительно сложился - в голове, и я знаю, к чему придут персонажи. И здорово, что несмотря на бурную дискуссию вокруг вопроса, вы придерживаетесь нейтралитета. Надеюсь, концовка вас не разочарует, а пока действительно мне было бы приятнее обсуждать уже написанное.

Любопытно, что вы не POV Ильи взяли.

- Видимо, он у меня в голове несколько простоват для ПОВ, тем более для ПОВ влюблённости))) Со стороны всё-таки вон почти романический герой получился.

но вот компот, о господи, компот.

- ох... ну в общем он прям очень дорог мне. Я два куска перекроила, пытаясь его туда втиснуть. Очень приятно, что вам оно тоже вкусно оказалось)))))

Буду ждать, чем закончите, но вы меня уже осчастливили.

Статистику автор увидел)) мимопроползатор - не расстраивайся так! мы все очень приободрились))))))

а.

[Мойра*]

Меня там тоже помянули я смотрю...
заказчик и автор, не принимайте наши хотелки близко к сердцу, все равно текст будет написан автором так, как он его видит. А уж кто кого полюбит при этом не самое важное.

[скрытный товарищ]

автор, от публичных пронзаний воздержусь! Мы потом сдеанонимся, и я вам скажу все варианты.
Ноуп, с кинк-фестом мимо Шепните хоть номер заявки, о чем речь?

Видимо, он у меня в голове несколько простоват для ПОВ, тем более для ПОВ влюблённости)))

Согласна, он в сеттинге невзаимки выглядел бы незавидно) В общем, сама уже не знаю, чего хотела, потому что когда по первому абзацу мне показалось, что вы сейчас заявку выкрутите куда-то в окологет или вообще открытый космос, то даже пришла в восторг! Меня все более чем устраивает.

Илья сидит навытяжку, как будто палку проглотил, сверлит взглядом.
— Да, — говорит, — так.

Снаружи оно даже драматичней в этой скупости намеренной. Когда внутри-то полная asdhgfshdgas.

Очень приятно, что вам оно тоже вкусно оказалось

Слушайте, но яблоки! Древо познания! Ньютону хватило одного, а до Наполеона дошло спустя пять килограмм! И это очень русский жест, помимо прочего. Молодильные яблочки, опять же. И еще у меня был хэдканон про запах падалицы, приятно срезонировало. Отличный компот. Ассоциативные ряды, кстати, тоже.

мимопроползатор, идите на ручки! Вы все сказали правильно, никто не в обиде)

з.

[скрытный товарищ]

А мы тут всех распугали. А жаль...

Ноуп, с кинк-фестом мимо Шепните хоть номер заявки, о чем речь?

uncle-meme.diary.ru/p206232551.htm, у меня после него дефисное написание как-то моментально туда ассоциируется)))))
Ох, сколько умных ассоциаций на яблоки)))) Мне теперь даже как-то стыдно признаваться, насколько всё было проще изначально)))))

а.

[скрытный товарищ]

Ха-ха-ха, я надеялась, что это будет то, о чем и подумалось)))
Не стесняйтесь! Я понимаю, что занавески почти всегда синие, но закинуть крючок и вытащить из читателя как можно больше - это же и есть искусство, нет?

з.

[скрытный товарищ]

А я дописала, и, может, я и переоцениваю свои синие занавески, но в моем понимании, это открытый финал, который по факту ХЭ, сохраняющий заявленное "односторонне".
Судите сами)))
а.

[скрытный товарищ]

Исполнение 1, часть 2/2 (1630 слов)

— Благодаря тебе, — хмуро сообщает Габи, — сегодня не спал, полагаю, ни один человек в радиусе двух кварталов.
Три чашки кофе она выдула молча, а перед уходом, глядите-ка, решила высказаться. Илья скептически рассматривает крошечный сэндвич с томатом, заменяющий в этой дыре завтрак, а потом уминает за два укуса, полностью игнорируя окружающую действительность.
— Мне вот интересно, — не унимается Габи, — сеньорита О-да-еще ходить-то после этого марафона в состоянии? — вскакивает из-за стола и гордо дефилирует прочь.
— Вовсе не обязательно было ради наглядной демонстрации собственных предпочтений рисковать здоровьем дамы, способной предоставить потенциально полезную информацию, — тоскливо поглядывая на нетронутую напарницей порцию, сообщает Илья. Встает и уходит следом. И сэндвич с собой забирает, кстати... А Наполеон, вопреки логике и здравому смыслу, чувствует себя виноватым.
В задрипанной гостинице в центре Кордовы картонные стены и дружелюбные горничные. Наполеон опасался — да что уж, Наполеон был в ужасе от перспективы — повторения трогательно-неловких римских ухаживаний в свой адрес. Ухаживаний — слово-то какое — не последовало.
Чем советский разведчик выгодно отличается от зарвавшегося американского мошенника и плейбоя? Способностью без вульгарных показательно-показушных выступлений уяснить для себя значение слова "нет". Стоит учесть на будущее.
В Кордове операция проходит гладко. Пресловутая горничная неожиданно выдает действительно ценную информацию. Габи без эксцессов и на трезвую голову умудряется соблазнить нужного человека. Илья без приказа и, в общем-то, без особой необходимости избивает до полусмерти дюжину ненужных, пока Наполеон заменяет заказанные Уэверли оригиналы документов копиями. Илья вежлив, собран и корректен: неизменно конструктивные комментарии, картонные улыбки, скупые, механические движения робота — и больше никаких идиотских сравнений со сказками. А в сине-стальной радужке то и дело угадывается отблеск растянутой до предела пружины, которая в любую секунду готова вырваться из неосторожных пальцев, дробя и разрушая все на своем пути.
Наполеон наблюдает исподтишка, подмечает детали. В голове по-прежнему не укладывается произошедшее (не произошедшее, если придерживаться фактов), не вяжется с собственным ощущением Ильи. А, может, наоборот, вяжется слишком хорошо и вытекает из всего, что было раньше, слишком заурядно и шаблонно. Любить можно либо мечту, либо напарника. С первой не вышло — переключись на второго. Наполеон кидается от по-детски жестоких попыток выпендриться и подколоть к типично подростковым размышлениям о том, как все могло бы быть, если, и раз за разом возвращается к бесполезным сожалениям и — слава богу Илья не в курсе — сочувственному изумлению, и, пожалуй, отстраненному уважению — к способности признать и принять подобную ситуацию. Наполеон вяло дрейфует из одной крайности в другую, мается и где-то в глубине души хандрит.

В Праге А.Н.К.Л. с места в карьер попадает прямиком в эпицентр местных полубандитских разборок. Так, во всяком случае, выглядят со стороны попытки демократизации ЧССР. Тайные встречи в пропахших пивом и патронами подвалах в спальных районах города, мудреные лозунги, напоминающие не то Уитмена, не то Маяковского, и спонтанно гуманные лазутчики оппозиции, додумавшиеся вместо того, чтобы убить двоих вражеских шпионов, запереть их в кладовке. Тьма кромешная, три квадратных фута от силы, ядреный запах хлорки, громыхающие при любой попытке повернуться жестяные ведра и тазы, и разъяренное сопение Ильи в затылок. Наполеон на пробу налегает плечом на добротную дверь. Судя по металлическому гулу и отборной ругани, страдают от этого разве что ноги Курякина. Наполеон внимательно ощупывает замочную скважину, машинально лезет в пустой после неожиданно техничного обыска карман, молча ухмыляется: вскрыть неизвестный замок без света можно и при помощи двух ременных пряжек. Попытаться во всяком случае ничто не мешает. Илья жмется к стене неловким грохочущим тазиками привидением, слишком короткий язычок на пряжке то и дело выскальзывает из пальцев. Наполеон пытается пристроиться удобнее, толкается, нагибаясь к замку. Во внезапно навалившейся гулкой тишине вздох Ильи похож на шипение газовой гранаты.
— Лучше бы там был фонарик, — ядовито комментирует Наполеон.
— Лучше бы ты просто позволил мне высадить дверь, — цедит Илья.
Наполеон напряженно вглядывается в беспросветную темень перед глазами, силясь сосредоточиться на заученных движениях импровизированных отмычек. Сосредоточиться не получается, и от этого присутствие Ильи ощущается особенно остро. Как будто за спиной сейчас горит стена, плавятся притихшие ведра, полыхает вся чертова Прага.
Язычок пряжки входит в паз, дверь с оглушительным щелчком открывается.
— Могу поспорить, — хмыкает Илья, — с фонариком ты бы копался дольше.
Наполеон вываливается наружу. В голову лезет, что за прошедший с того вечера в Зальцбурге месяц все аргументы "против" растворились, рассосались, потеряли актуальность и остроту. Пара миссий, — мрачно думает он, — и пора будет открывать счет аргументов "за".

Пары миссий не случается. Во Францию команда прибывает в урезанном составе. Уэверли только равнодушно пожимает плечами, мол, у Курякина другое задание. И еще: я подыщу замену и надеюсь, вы сработаетесь.
Осенний Париж внезапно оказывается блеклым и нудным. Операция по тягомотности способна соперничать с осадой норвежской фермы, только без терпкого аромата свежих яблок и совместного перебирания бесконечных бухгалтерских отчетов долгими северными вечерами.
Габи терпит два дня, а потом срывается. Пьет по ночам, не снимает черные очки до полудня и вечером снова пьет. Наполеон тянет операцию на себе, проклиная напарницу с ее сантиментами, Курякина с его отлучками и Уэверли с его дурацкими шутками про замену. Некстати обостряется осознание бессмысленности происходящего, бесцельности собственного существования и безвозвратности упущенных возможностей. Десять лет работы на ЦРУ, еще пять впереди. А жизни твоей по-прежнему грош цена. Сегодня Париж, завтра — Каир, Советы, Вьетнам. Ты пешка в чужой игре, один неосторожный ход зазевавшегося гроссмейстера — и твоя партия закончена.
Наполеон в одиночку и строго в рамках поставленной задачи планирует ограбление Лувра, гуляет по берегам Сены, сливаясь с толпой туристов, и думает об Илье — неотступно, неизлечимо, навзрыд — как в непереведенных еще на английский стихах Пастернака.
— Я хотела связаться с ним, — сообщает Габи неделю спустя. — Уэверли предложил отправить запрос его начальству. Козел. Я сказала, что уйду. Он поулыбался и дал мне личный номер телефона.
— Чей? — бестолково переспрашивает Наполеон.
— Курякина. Его квартиры в Ленинграде.
— И что там, в квартире?
— То же, что у меня или у тебя, — Габи стреляет загадочной полупьяной улыбкой Мона Лизы из-под ресниц, выуживает из кармана обрывок тетрадного листа, бросает на стол и выходит из комнаты. Наполеон усаживается в кресло подле телефонного аппарата и добрых десять минут слушает длинные гудки в трубке.

[скрытный товарищ]

В этом есть своя ирония, какая-то хитро вывернутая кармическая справедливость: мы все играем вслепую. Ползаем в темноте, время от времени натыкаясь друг на друга, не в силах остановиться, не в состоянии удержать контакт. Стукаемся лбами, просим прощения, расходимся, осознаем важность встречи постфактум, кричим вдогонку, чтобы услышать в ответ лишь нестройный гомон неразличимой толпы.
В Таллине вместо Ильи их ждет некто Максим Ситас. Местный, сотрудничает с КГБ, физическая подготовка, языки, опыт работы в полевых условиях. И стальные нервы: в ответ на фактически истерику Габи кагэбэшник спокойно информирует, что выполняет задачи поставленные начальством, ничего не знает о судьбе коллеги и "попробуйте убедить свое руководство в целесообразности обратной ротации".
Габи таращится на него пару минут, а потом просто успокаивается. Как тогда в Берлине. Что? Как? Почему он? Ну ладно. Работаем. Наполеон с натянутой улыбкой жмет руку новому напарнику и тихо звереет от вымораживающей мозги дотошности, от манерной нарочитой медлительности и от неистребимого литовского акцента. И вечер за вечером как по расписанию медитирует под равнодушные гудки на линии.
— Я слушаю, — говорит Илья.
— Здравствуй, большевик.
Ответное молчание хинной горечью жжется на языке. И хочется сохранить его, разлить по бутылкам, чтобы неторопливо потягивать потом из пузатых бокалов, провожая стремительные южные закаты. Чтобы смаковать мгновение, зависшее в полушаге от сути, не размениваясь на шипение в трубке и треск помех. Интересно, линию прослушивают?
— Ты сам потребовал перевода? — спрашивает Наполеон.
Илья фыркает, вкладывая в один короткий звук и насмешку, и усталость, и обиду, и, наверное, что-то еще, чему и определения-то нет.
— Скажи, большевик, ты задумывался над тем, насколько всем нам на войне не место? — в трубке слышно невнятное шуршание, и почему-то отчетливо представляется, как Илья устраивается прямо на полу в пустой прихожей, привалившись спиной к тумбочке с телефоном. — Ты задумывался над тем, насколько наша работа обесценивает нас самих. Нас тасуют как карты в колоде, раскидывают по разным уголкам света, и день ото дня мы сами забываем себя, становимся себе же не нужны и для себя же бесполезны.
— Я не это имел в виду в Стамбуле, — мягко возражает Илья. Мимолётная лукавая ухмылка угадывается на том конце провода
— Я в курсе.
— Ты не прав, Наполеон, — Илья говорит медленно, с расстановкой, подбирая и взвешивая каждое слово, тщательно соизмеряя градус иронии, и в голову опять лезут запоздалые опасения по поводу нежелательных свидетелей беседы. — Ты ценен — не как вор, и не как разведчик, а просто как ты. Есть те, для кого ты ценнее... — пауза затягивается и затягивает, как пресловутый омут, где воды по колено, а под ней шкодливые обрусевшие дьяволята с хороводами, — ценнее многого. Я сказал это не ради какой-то реакции, а лишь потому, что ты должен знать.
"Я люблю тебя", — переводит себе Наполеон.
— Это все, — тихо говорит Илья, как будто подводя итог перед неизвестным соглядатаем, и вешает трубку.
Таллиннская операция длится и длится, то продвигаясь вперёд на пару шагов, то Сизифовым камнем скатываясь к исходной точке. Габи имитирует приглашённого консультанта на заводе, носясь между цехами с бесконечной никому не нужной инспекцией. Максим бродит за ней докучливым помощником. Наполеон отвечает за прослушку, по полдня проводя в наушниках. Сидит, глядя в одну точку, впитывая монотонный гул и приглушённые разговоры, и убеждает себя, что в необжитой ленинградской квартире не было жучков, что звонок из Эстонии — не повод для проверки, и что Илья непременно выкрутится, выберется и догонит их — в обещанной Уэверли Греции.

Илья догоняет их в Португалии. Зануда-Максим, сухо попрощавшись и без каких-либо комментариев, остается Афинах. В самолете Габи спокойно спит, комично посапывая время от времени, и Наполеон иррационально злится на нее — за эхо собственной апатии и безразличия.
Илья стучится в дверь уже после заселения в отель и, не дожидаясь ответа, осторожно заглядывает в номер. Улыбается где-то в глубине зрачков:
— Не знаешь, где гуляет Габи?
— Как тебе это удалось? — спрашивает Наполеон.
Илья безрадостно фыркает:
— Меня временно отзывали на другое задание. Теперь вернули в А.Н.К.Л. Как карты в колоде, тут ты верно подметил.
Отводит взгляд, задумчиво поджимая губы:
— У меня был долгий перелет, пойду отсыпаться, пока нас опять не перетасовали.
Коротко кивает и выходит, прикрыв за собой дверь. Не англичанин вроде, откуда дурная привычка обрывать разговор? Наполеон высовывается в коридор, тихо эйкает в задеревеневшую спину и, дождавшись реакции, небрежно сообщает:
— Ты можешь остаться тут.

the end

[LeeLana]

пока нас опять не перетасовали.

ааааааааааа, хорошо, что они снова вместе

небрежно сообщает:
— Ты можешь остаться тут.

небрежно!!! Соло - и небрежно - после того, как сам... и небрежно!!!! в деревянную спину Ильи....
автор, вы гений, держите

[Squirry]

Здорово. Так нарочито-сухо, рассудочно, с рефлексиями Наполеона "нужно-не нужно"... а тем временем

горит стена, плавятся притихшие ведра, полыхает вся чертова Прага

небрежно сообщает:
— Ты можешь остаться тут.

ыыыы прастити, тоже погорела вместе с той кладовкой.

[Мойра*]

*счастливо выдохнул* Спасибо же, автор!!!

[скрытный товарищ]

автор, я приду к вам завтра и буду вас любить!

з.

[muxoe_kuco]

Нечеловечески прекрасно!!!
Каждое слово чудесно! Спасибо!!!
Лучший финал из возможных!
Просто по кругу перечитываю