[ваш дядя]

3.33. Илья/Соло. Любой рейтинг. Они уже встречались раньше. В то время Илья жил в Нью-Йорке.

@темы: 3 тур, выполнено, Илья Курякин, Наполеон Соло

Comments

[скрытный товарищ]

Исполнение 1. Часть 1

В силуэте следящего за ним агента чудится смутно знакомое, но на границе между двумя Берлинами не рассмотреть как следует без риска привлечь внимание. Можно разве что, открыв чемодан, бросить мимолетный взгляд на отражение.
Уже возле гаража, где работает Габриэль Теллер, становится ясно, что нет, не почудилось. И все-таки Соло глазам своим не верит. Его сбивают с толку глупая кепочка и непонятная курточка, но это лицо не спутать ни с каким другим.
Русский его тоже узнает, и если бы взглядом можно было убивать, лежать Соло бездыханным трупом прямо на грязном асфальте Восточного Берлина. Он в общем не удивился бы и пуле в спину, между лопатками ощущается неприятный зуд, однако выстрел не звучит.
Уговаривая Габриэль пойти с ним, Соло показывает ей привалившегося к кирпичной стене русского. В желудке неприятно холодеет, будто залпом выпил стакан ледяной воды. Он не шутит, когда говорит мисс Теллер, что в местной тюрьме ей ногти вырвут, а сам знает, что если этот громила сцапает его самого, то ногтями не ограничится, а оторвет нечто куда более ценное. С особым цинизмом.
Служебные обязанности, помноженные на личную месть, настолько гремучая смесь, что он готов перемахнуть стену без всяких дополнительных приспособлений, лишь бы убраться отсюда как можно скорее.
Русский – не человек. Робот или что похуже. Секретная разработка застенков КГБ, например. Соло убеждается в этом, когда после неутомимой погони по улицам Берлина тот голыми руками отрывает от машины крышку багажника. Однако это завораживает – все вместе. Четкие движения, чудовищныя сила и скорость, нечеловеческая выносливость и голубоватая ледяная крошка вместо радужки.
- Почему ты не стреляешь? – спрашивает Габи.
- Мне почему-то кажется, что это будет нечестно, - усмехается он.
Нечестно. Он и в первый раз нарочито медленно поднял пистолет, чтобы русский успел увернуться от пуль, и второй раз стрелял по шинам, а не в голову. Потому что нечестно.
Хотя так вот – непрофессионально. Нужно было вогнать пулю между глаз, а не устраивать шумную погоню по Восточному Берлину. Ему еще влетит за это от Сандерса – если выберутся отсюда.
Они выбираются, потому что Соло снова оказывается чуть быстрее и самую малость изобретательнее.
Русский спрыгивает по ту сторону стены, и Соло вздыхает с облегчением. И, быть может, совсем немного – с разочарованием. Если он и позволял себе изредка представлять себе их новую встречу, то видел ее совершенно точно не так.
А еще он вдруг понимает, что скучал.
***
Их стравили, как питбулей в яме. Если представить, что питбулей представили друг другу болонками и велели дружить. И даже больше, чем просто дружить.
Это было еще до Сандерса. Прежний куратор Соло, Браун, нацелил его на русского эмигранта, которого переманили и вывезли в Штаты. Некий Андрей Соколов, инженер, владевший информацией о новейших оружейных разработках СССР. Ему нужно было помочь обустроиться в Нью-Йорке, влиться в коллектив, освоиться – это официальная версия. На самом деле задача состояла в том, чтобы втереться в доверие с целью убедиться: бывший русский, а теперь американец – не троянский конь. Соколов к тому моменту прожил в Штатах четыре месяца, и прошел многочисленные проверки ЦРУ. Теперь его собирались допустить к работе с американскими инженерами в секретной лаборатории, но прежде хотели знать, что перебежчик не станет сливать полученную от своих новых коллег информацию на сторону.
Предателям никто не доверяет. Скорее всего, русский погнался за хорошей жизнью, заодно желая отомстить СССР – была в его биографии нехорошая история с отцом-политзаключенным. Но кто знает. В ЦРУ вот тоже не были уверены, поэтому Соло стал Джоном Смитом, заместителем руководителя лаборатории, в которой должен был работать Соколов.
- По нашей информации, Соколов предпочитает… мужчин, - чуть замявшись, сообщил Браун, и Соло тогда чуть кофе не поперхнулся. – По крайней мере, он не выказывает никакого интереса к своему полу, мы проверяли.
- Вы что, хотите, чтобы я его в постель затащил? – отставив чашку, спросил Соло.
- Если потребуется. Проблемы, Соло? Судя по твоему досье…
- Я знаю, что написано в моем досье. Но тот факт, что я играю за обе команды, не дает вам права заставлять меня спать со страшными русскими инженерами.
- Возможно, ты изменишь свою оценку, - ухмыльнулся Браун и швырнул на стол папку с информацией по Соколову.
Оценку Соло изменил, бросив первый же взгляд на фотографию. Однако Брауну знать об этом было излишне. Он изогнул бровь и красноречиво посмотрел на куратора.
- Он нужен нам, Соло, - качнул головой тот. – Можешь подружиться с ним, можешь переспать – но узнай, чем он дышит. Если Соколов чист, он поможет нам существенно продвинуться в гонке вооружений. У тебя месяц до отчета. От твоего мнения зависит, сможем ли мы начать работать по его чертежам и привлечь к работе с нашими разработками. На кону судьба страны, агент, - пафосно добавил Браун. – И твой срок.
Последнее ненавязчивое напоминание о длине поводка было излишним – Соло и так отлично ее осознавал. Поэтому подхватил со стола папку и вышел из кабинета не прощаясь.
***
Накормив Габи ризотто с трюфелями и получив выволочку от Сандерса, Соло совершает несколько звонков, чтобы узнать побольше о человеке, который может голыми руками оторвать крышку багажника. Полученную информацию он аккуратно записывает в блокнот.
Получается второе досье на одного и того же человека. Первое, из Нью-Йорка, в итоге оказалось фальшивым насквозь. Начиная от имени и фамилии, заканчивая биографией. У Андрея Соколова и Ильи Курякина совпали разве что отцы в Сибири.
Илья Курякин. Соло катает округлое имя на языке, пытаясь привыкнуть. Привыкать, откровенно говоря, незачем. Эта встреча в Восточном Берлине – случайность. Пять лет прошло, и их дорожки не пересекались. Все шансы, что и еще пять лет не пересекутся. А пять лет они могут и не пережить – работа опасная.
И все же Соло записывает все, что удалось узнать. С тем, чтобы позже, далеко за полночь, сжечь все записи и приступить к отчету для Сандерса.
Символический костерок в пепельнице никак не помогает выжечь воспоминания. Они лезут изо всех щелей, и Соло не без труда заставляет себя сосредоточиться на чертовом отчете.
***
Андрей Соколов оказался парнем обаятельным, хоть и замкнутым, а также трогательно застенчивым. Английский его был дырявым насквозь, а акцент – чудовищным. Впрочем, он быстро учился и запоминал новые слова с лету. Терминологии, связанной с вооружением и инженерией, он учился специально – здесь же, в лаборатории, с репетитором. Пока его не допускали к непосредственной работе в лаборатории, занимался он в основном этим. Месяц на изучение языка Соколову. Месяц на изучение Соколова – Соло.
Бытовой язык русского улучшал сам Соло – отличный предлог для первичного сближения.
Соло показал русскому снятую для него квартиру в Бруклине и помог купить мебель. Поделился адресами отличных кофеен на Манхеттене и сводил на Бродвей, научил пользоваться нью-йоркским метро и есть бургеры. Он активно втирался в доверие, не теряя ни секунды, и вскоре обнаружил, что задание ему досталось вовсе не такое унылое, как он решил вначале.
- А у нас очень трудно купить джинсы, - задумчиво сообщил Соколов как-то вечером, когда Соло после работы потащил его ужинать в неплохую забегаловку у Бруклинского моста. Он проводил взглядом пару парней в самых простых джинсах и подхватил с тарелки кусочек картошки-фри. – Тех, кто их продает, часто даже бросают за решетки.
- За решетку, - механически поправил Соло, отхлебнув колы. – И не у нас, а у них, ты теперь здесь живешь. А вообще это варварство, сажать за джинсы.
- Я тоже так думаю, - кивнул Соколов. – Там сложно жить. Но тут тоже… сложно.
- Ничего, ты освоишься. Я помогу. Это хорошая страна, Андрей. Свободная.
- Я очень благодарен тебе за помощь, - Соколов смущенно улыбнулся. – Мои прежние руководители не были такими.
- Брось, Андрей. Я твой друг. Отношения на работе – это рабочие отношения. Тебе нужен друг. Ты заслуживаешь друга, который поможет тебе прижиться здесь.
Соколов только взъерошил светлые волосы и снова улыбнулся. Улыбка у него была замечатальная, открытая и легкая, не наглядеться.
- Тем более, что пока у тебя много свободного времени, - продолжил Соло. – Через три недели работы заметно прибавится, и мы не сможем проводить так много времени вместе.
А про себя добавил, что через месяц его не то что в лаборатории, а и в стране, скорее всего, не будет.
- Можем сходить в кино. Там про ковбоев идет, - предложил он. – Ты ведь не бывал еще в американском кино?
Соколов сперва мотнул головой, отвечая на вопрос, а потом кивнул, охотно соглашаясь на ковбоев.
***

[скрытный товарищ]

Входя вслед за Сандерсом в туалет берлинского парка, Соло ожидает чего угодно, но только не очередной встречи с русским.
И снова он глазам своим не верит. Впрочем, Илья, кажется, тоже. При виде Соло он меняется в лице – и вовсе не так, как хотелось бы. Ни намека на те эмоции, что Соло видел пять лет назад. Русский - плотный сгусток ярости, силы и звериной злости. Не успевает Соло и глазом моргнуть, как его впечатывают в хлипкую кабинку. Под спиной трещит тонкое дерево, и ему становится не по себе от этой ярости. Илья заматерел за эти годы. Еще сильнее раздался в плечах, нарастил мышцы и обзавелся шрамом на лице.
Соло не выстоять против него в прямой схватке – неравные весовые категории, ничего более. Русский делает крепкий захват за шею, и ему остаются только попытки не задохнуться на полу разгромленного туалета. Нелепая смерть вышла бы. И особенно неприятно, что от рук человека, с которым Соло делил в прошлом моменты гораздо более приятные, нежели этот вот.
Когда кислорода в легких остается исчезающе мало, Илью отзывают, как цепного пса, и Соло с удовольствием дышит.
- Что все это значит? – интересует он, начиная подозревать, что на этому инциденте все не закончится.
Подозрения обретают основания, и Соло пытается понять, какое чувство выходит на первый план – ужас или предвкушение.
***
Соколову нравились фильмы про ковбоев. После того, первого, они ходили еще на несколько – и все про Дикий Запад. Интерес русского мог быть вызван тем, что в Советском Союзе их не показывали. А может, ему просто нравились мужчины в кожаных штанах и с лассо.
Самому Соло нравился Соколов – с каждый днем все сильнее.
Русский неподдельно интересовался всем новым на своей новой родине, и Соло поймал себя на том, что хочет показать ему это самое все. Сводить на бейсбольный матч и в Центральный парк, в музей естественной истории посмотреть на кости динозавров и в ночной клуб посмотреть на… лучше бы на самого Соло.
Соколов был красивый. Высокий, широкоплечий, ясноглазый. Сильный духом – сбежал ведь из-за «железного занавеса» - но трогательно смущающийся, когда путал слова в английском языке. Акцент его вскоре Соло стал даже нравиться.
Улыбка еще и губы. На губы Соло смотрел завороженно. Не прочь был попробовать их на вкус, но опасался сделать первый шаг. Соколов не выказывал к нему интереса такого рода, и Соло боялся все испортить. Провалить задание, например. Так он себе врал. Больше он боялся испортить отношения, что установились между ними за какую-то пару недель. Нечто изящное, утонченное и хрупкое, как одна из мраморных скульптур Бернини. (Соло всегда хотел украсть хоть одну для личной коллекции, но руки не дошли).
Русский казался ему одновременно открытой книгой и полным загадок новым миром. Носитель совершенно иной культуры, он интриговал. Однако Соло краем уха слышал, что в СССР секса нет, поэтому и не решался проявить инициативу.
И это при том, что они проводили вместе почти каждый вечер. Если никуда не ходили, то встречались в квартире Соколова – в свое логово Соло приводить его остерегался. Опытный взгляд, пожалуй, мог определить, что ее владелец – вовсе не один из руководителей секретной лаборатории. Браун готов был предоставить Соло конспиративную квартиру для встреч, но пока это было излишним. Соколов весьма охотно приглашал его в гости.
О работе они старались не разговаривать. Точнее, Соло старался, пояснив тем, что профессиональную лексику Соколов выучит и в лаборатории. Куда интереснее было говорить о спорте, книгах и о прошлом. Соло выучил свою текущую биографию назубок, но все равно как-то вечером сорвался в рассказ о матери, которая пекла ему в детстве замечательные круассаны.
В какой-то момент он осекся и принялся вспоминать, не противоречит ли его личная мама с изысканным круасанами и любовью к сложным именам официальной легенде.
- Моя мама пекла вкусные пироги с капустой, - с улыбкой сказал Соколов, пока Соло пребывал в задумчивости. – И готовила вкусный борщ. Ты пробовал борщ?
- Borsch? – переспросил Соло. – Это что?
Соколов пустился в объяснения о наваристом бульоне и красной свекле, но Соло слушал довольно рассеянно, скорее наслаждаясь тем, как его собеседник оживился и раскраснелся. Даже холодные голубые глаза будто бы немного потеплели.
- Стоит угостить тебя как-нибудь ризотто или лазаньей, - сказал Соло, ознакомившись с рецептом борща. – Хотя и этот суп я не отказался бы попробовать.
- Его вкусно есть с салом, - загадочно сообщил Соколов. – Но у вас тут сала нет, наверное.
Потом ему пришлось пояснять, что такое сало.
***
- Мне о тебе столько всего рассказали, - бесцветным голосом говорит сидящий напротив Илья. - О твоем криминальном прошлом. Как тебя взяли, а ЦРУ шантажом заставило на них работать. Но вот что мне интересно, учитывая все это… Что тебя сподвигло стать в ЦРУ самым успешным агентом? Я решил, что ты не можешь смириться с унизительным фактом, что твои железные яйца держит на длинном поводке твой босс-недомерок.
Илья тоже сделал домашнее задание, думает Соло. Прощупал болевые точки, чтобы ударить получше. Болевые точки Соло уже давно неплохо проработаны, непросто пробить. Однако упоминание о железных яйцах заставлят его удивленно изогнуть бровь. Это единственный намек, который позволяет себе Илья Курякин, но все равно излишне откровенный. Разумеется, они не будут говорить о прошлом здесь и сейчас, а быть может, и вообще. Соло подозревает, что русский нашпигован жучками, да и сам он никогда не уверен, что Сандерс не подсунул очередной, поэтому интимных бесед не будет.
У Соло осталось очень много вопросов пятилетней давности, каждый из которых он помнит до сих пор, но не факт, что когда-нибудь задаст. Прощание в Нью-Йорке вышло скомканным, и это еще мягко сказано. Парочка вопросов просто таки жжется острым перцем на кончике языка, но Соло ухмыляется и начинает излагать отдельные пункты из биографии Курякина, методично доводя его до белого каления.
Замечая знакомую нервную дрожь в пальцах, он подбирается, готовясь дать отпор, если русский решил утопить его в пруду. Но нет, все ограничивается перевернутым столом.
Соло тоже знает достаточно о болевых точках.
***
Шла третья неделя из отведенных Соло четырех, и он старательно собирал информацию о русском инженере. Пока ничего подозрительного не заметил, разве что был впечатлен физической формой инженера. Тот взбегал по лестнице на пятый этаж и даже не запыхался ни разу. А как-то, честное слово, согнул железную ручку сковороды. Случайно. Заметив удивление Соло, смущенно улыбнулся и сказал, что ходил в СССР в спортзал, а сейчас бегает по утрам. Может, и бегал – кроссовки в прихожей стояли и выглядели так, будто ими пользовались.
Все остальное увиденное и услышанное отлично вписывалось в пункты биографии Соколова. Оценить его знание военной инженерии Соло, впрочем, не мог – усвоенных в спешном порядке знаний ему едва хватало на то, чтобы самому не показаться совершеннейшим дилетантом. Но тут уж пусть ЦРУ разбирается.
Соло гораздо больше занимал вопрос, получится ли пробить брешь в более личностных категориях. Разговоры о женщинах Соколов не поддерживал. Удалось выцарапать разве что признание – с прекрасным полом у него не особенно складывалось. Складывалось ли с сильным, этого Соло узнать не смог. Тонких намеков русский упорно не понимал: то ли по причине неважного знания языка, то ли потому, что попадали они в молоко. В ЦРУ ведь могли и ошибаться – если в СССР секса и правда нет.
К середине третьей недели Соло устал. Измучился от постоянного присутствия рядом соблазнительного и загадочного, как полотна Да Винчи, русского. Какого-то уже странно близкого и ужасно неприступного. Как Эверест в пургу.
Соло сидел над кипой бумаг, изображая из себя Джона Смита, и поглядывал на Соколова, который за стеклянной стеной старательно занимался с репетитором английским. Пару раз даже язык высунул от усердия. Соло тяжко вздохнул и потер лицо ладонью.
Пожалуй, с этим заданием можно было завязывать. Русский ни разу не заврался и не прокололся, приставленная к нему на все эти месяцы наружка не обнаружила подозрительных контактов, прослушка домашнего телефона тоже ничего не дала. Если Соколов при таком «колпаке» умудрялся поддерживать хоть какие-то контакты с русскими, то он гений, не иначе. Он даже оставшейся в СССР матери звонил всего два раза и ограничился коротким сообщением, что все у него хорошо.
В лаборатории Соколов ни с кем, кроме репетитора и самого Соло не общался. Да, собственно говоря, и за ее пределами поддерживал контакт только с ним.
Можно было заканчивать, решил Соло и неожиданно огорчился. Официальное его задание было выполнено, а личное задание обернулось полным провалом. Узнав русского так, как он не знал ни одного из своих друзей за всю жизнь, Соло так и не понял главного – был у него шанс или нет?
Эта мысль зудела и чесалась ужасно.
Но профессионализм перевесил. Вечером Соло пригласил русского выпить чего-нибудь в баре недалеко от офиса, где и сообщил, что его переводят в другую лабораторию. Совсем скоро.
Соколов явно огорчился. Заказал себе и Соло еще порцию виски, хотя обычно много не пил.
- И никак нельзя отказаться? – спросил он, глядя этими своими широко распахнутыми глазами. – Я же тут больше никого не знаю. Я буду… скучать, - вдруг добавил он и большим глотком прикончил виски, махнув бармену, чтобы нес еще.
- Можно, наверное, - пожал плечами Соло, с интересом глядя на помрачневшего русского, который, очевидно, решил заработать себе похмелье. Нет, Соло, конечно, слышал, что в России много пьют, но от скромного инженера Соколова подобного не ожидал. – Но там зарплата выше и перспективы лучше. Ты ведь уже немного освоился, Андрей. Все будет хорошо, заведешь себе новых друзей.
Соколов с блестящими от алкоголя глазами поглядел на него странно. Соло даже засомневался, не поторопился ли с решением. Но оснований его пересмотреть все равно было недостаточно.
Однако оба они в тот вечер немного перебрали, засидевшись в баре до полуночи – пятница позволяла.
Соло, впрочем, было интересно, что расскажет Соколов под несколькими порциями виски. Рассказывал он много и увлекательно, но в основном о жизни в СССР, а не о своей собственной жизни.

[скрытный товарищ]

Когда бармен принялся недвусмысленно двигать столы и составлять стулья ножками вверх, было решено уходить. Глотнув прохладного ночного воздуха, Соло немного протрезвел и стал ловить такси – Соколов мог дойти домой и пешком, тут недалеко, однако выглядел он нетрезвым и мрачным, так что забросить его на машине.
- Не грусти, Андрей, - хлопнул его по плечу Соло. – Все у тебя получится.
В ответ он получил разве что тот же странный взгляд.
Соло махнул рукой, и к тротуару прижалось такси, но тут русский, насторожившись, развернулся и направился к подворотне за баром. Прислушавшись, Соло чертыхнулся себе под нос и отпустил машину. Теперь и он слышал звуки потасовки. Этого еще не хватало.
- Андрей, постой! – крикнул он. – Куда ты?
Понятно же, куда. Судя по звукам, женщине зажимали рот ладонью и пытались… да понятно же, что пытались.
Их было трое. Черные. Раскидать не проблема, но тогда легенде о Джоне Смите конец.
- Отпустите ее! – потребовал Соколов, решительно вздернув подбородок.
Соло мысленно выругался сразу на трех языках, включая русский, и подступил ближе.
- Пойдем отсюда, - пока черные задорно матерились, обещая выпустить им обоим кишки, он положил руку на плечо русскому в попытке уговорить отступиться. – Вызовем копов, они разберутся.
Русский стоял неподвижно, как скала.
Отпустив девицу, все трое ринулись на них. Соколов дрался неумело, но с большим энтузиазмом. Соло кричал и просил бандитов остановиться, звал полицию и на помощь. Впрочем, когда русского сбили с ног, Соло не удержался - сломал одному черному запястье. Разумеется, предварительно он убедился, что Соколов его не видит. На его глазах он разве что врезал самому мелкому из бандитов хуком справа – исключительно непрофессиональным. Затем позволил одному из нападавших ударить себя по лицу и вскрикнул. Но тут в дело пошел нож. Соло покорно отступил к стене и поднял руки вверх. Оставалось полметра до провала – никакая легенда жизни не стоит, - но тут русский удивил. Бросив драться с лысым громилой, он метнулся к тому, что зажимал в угол Соло, и врезал ему ботинком под коленку. Тип заорал и рухнул на колени, выронив нож, который Соло презрительно отбросил подальше. Он давно не видел, чтобы кто-нибудь двигался так быстро, как Соколов минутой ранее. Хорошая физическая подготовка, просто отличная.
Неизвестно, куда вырулила бы драка, но тут вдалеке раздался вой полицейской сирены. Троица черных тут же собралась с силами и разбежалась в разные стороны.
- Ты в порядке? – Соколов хлопнул русского по плечу.
Соколов провел ладонью по лицу – тогда-то Соло и заметил впервые, как у него пальцы дрожат, - и выдохнул:
- Порядок. Ты как?
Соло потер ноющую скулу.
- Нормально. Слушай, может уберемся отсюда? У нас, знаешь, не очень любят, когда мы попадаем в истории с полицией. Сложно объяснять про место работы.
- Конечно, - русский мотнул головой и вдруг широко улыбнулся. – А славно мы их, да?
- Да ты почти в одиночку управился, - улыбнулся в ответ Соло. – Где так драться научился?
- В армии служил, - охотно ответил русский, пока они шли по направлению к его дому – всего-то три квартала. – Кое-что еще помню.
Да-да, про армию в его досье тоже было. И все же этот вот «бросок кобры» Соло заинтриговал. Может быть, что в советской армии и такому учат, но не стоило ли присмотреться к русскому еще пристальнее?
- Что же, ты вроде как мне жизнь спас, - протянул Соло. – Спасибо.
- Да не за что. А ты что-то сломал одному, да? Я слышал хруст.
Надо же, какой ушастый, подумал Соло.
- Не знаю. Просто бил куда попало. Я вообще не любитель подраться, - он смущенно усмехнулся. – Предпочитаю договариваться.
- Да я тоже. Просто девушка…
- Геройский поступок, - одобрил Соло.
- Джон, а ты меня что, решил до дома проводить? – невпопад спросил русский, когда они почти пришли.
- Пожалуй, - со смешком ответил Соло. - Вдруг ты еще во что ввяжешься, а я все-таки за тебя отвечаю. Провожу и поймаю такси.
- Зайди на минуту, у тебя кровь на щеке. Лучше смыть, а то вдруг… - он запнулся, будто не придумав, что именно может случиться вдруг.
Но зайти Соло был не против. Как и остаться на всю ночь, до самого утра. И не на диване в гостиной, а…
Мечты-мечты. Пора было уже вернуться в реальность.
На скуле обнаружилась ссадина, которую Соло, вымыв руки, осматривал в маленьком зеркале в ванной. Соколов принес антисептик и марлевую салфетку и аккуратно обработал сам.
- У тебя на брови тоже, - сказал Соло затем. – Давай помогу.
Соколов помедлил немного и отдал ему бутылочку с антисептиком.
Момент был довольно интимным, лицо Соколова так близко, чуть, может, бледное, глаза закрыты, ресницы длинные, и губы еще… Соло шумно сглотнул и решил, что стоп, пора идти домой, иначе все покатится к черту - он просто прижмет этого русского к кафельной стене, расстегнет ремень на его брюках, сунет ладонь в трусы и прояснит наконец волнующий вопрос. В паху от этой мысли определенно потеплело.
Видимо, сглотнул он довольно шумно, поскольку Соколов открыл глаза и посмотрел так, что Соло вообще утонул с концами. Это было нечестно.
- Мне пора, пожалуй, - чуть сипло сказал он и выбросил марлю в мусорное ведро. – В понедельник я еще буду в офисе, увидимся. Постарайся до того не влипнуть в неприятности, - он сумел еще выдавить усмешку и хотел было протиснуться мимо Соколова к двери, но не вышло. Русский ухватил его за предплечье, зажмурился, словно ныряя в омут с головой, и поцеловал.
В первый момент Соло даже опешил и от удивления забыл ответить на поцелуй. Но когда почувствовал, что Соколов собирается отстраниться, вспомнил и, обхватив ладонью его затылок, притянул ближе.
Целовался русский не сказать, чтобы очень умело, но зато с не меньшим энтузиазмом, чем недавно дрался. Соло решил не торопить события, целовал нежно, мягко, сдержано. Смущало то, что глаз Соколов так и не открыл - стоял, зажмурившись, вцепившись в Соло, как в спасательный круг, что ли. Первый раз не с женщиной? Да ладно.
Но даже если так, отступать Соло не собирался – дареному коню в зубы не смотрят. Осторожно, стараясь не спугнуть, целовал, расстегивая одной рукой дерзко непослушную пряжку ремня. На секунду-другую русский под его руками буквально окаменел, и Соло тоже замер, но затем напряженные мышцы расслабились, словно да, решился. Пальцы разве что сперва дрожали, но потом вроде прошло.
Было бы желание, а доставлять удовольствие Соло умел и любил. Особенно если первый раз, когда хочется больше, чем можется.
Расправившись с ремнем, он расстегнул брюки Соколова и сунул ладонь туда, куда давно хотелось. Вот тогда русский распахнул наконец прекрасные свои глаза и тихо охнул прямо в губы Соло.
- Тише, тише, - прошептал Соло. – Тебе совершенно ничего не нужно делать. Расслабься.
Он действительно сделал все сам – не зря ведь посадили в свое время за ловкие пальцы. Оглаживая и дразня, срывал с губ русского вздохи и сдавленные стоны, наслаждаясь его реакцией – удивлением сперва, смущением, быть может. Но с каждой секундой тот открывался, плыл, забывая о глупых своих барьерах. Секса в Советском Союзе, может, и нет, а вот сексуальные мужчины точно есть, подумал Соло, продолжая технично доводить русского до первого в его жизни такого рода оргазма. Пожалуй, Соло сильно не отказался бы от ответной любезности, от желания ослабить давление в своих собственных брюках уже в глазах темнело, но отчего-то в этот раз как никогда хотелось сделать все правильно. Так, чтобы понравилось. Развернув русского, Соло вжал его спиной в кафель, поцеловал напоследок и опустился ниже. Если делать все правильно, то до конца.
За ловкие губы его Интерпол не преследовал, но оттого они менее ловкими не стали.
Соколов выгнулся и прижался затылком к кафелю. Гораздо менее сдержано, чем в начале, застонал, задрожал весь, не только пальцы, и расслабился, сорванно дыша. Отлично. Поднявшись, Соло не выдержал – прижался спиной к двери, расстегнул брюки и быстрыми рваными движеними довел себя до разрядки за считанные секунды. Ничего не скажешь, запал он на этого русского. Открыв глаза, он наткнулся на взгляд Соколова, неожиданно пристальный, и столько в нем было намешано, что Соло притянул его в себе и снова поцеловал. Уже с большим напором, не стесняясь. Дождался, пока ответит, и только затем выпустил из рук.
Русский словно вдруг опять смутился и сдернул с крючка полотенце. Принялся вытираться, избегая смотреть на Соло. Не стоило на него давить.
- Мне домой нужно, - сказал Соло. – Кошку… кошка некормленная.
Не было у него никакой кошки, и Соколов, кажется, тоже об этом знал. Но кивнул и только тихо спросил уже у двери, когда Соло думал, что и не спросит, зайдет ли он завтра.
- Если хочешь, - ответил он и дождался резкого кивка.
***
- Они не сочетаются, - говорит Соло, и Илья разворачивается к нему с таким видом, как будто хочет придушить прямо этим поясом от Пако Рабана. Соло на миг чувствует себя выхваченным фарами автомобиля оленем.
- Они и не должны сочетаться, - цедит русский, а Соло не к месту думает разве что о том, что без глупой кепки он гораздо больше похож на себя пятилетней давности.
Ситуацию спасает Габи с заявлением о стоимости своей новой сумочки.
- Тебя лошадь заждалась, ковбой, - говорит Илья, и теперь уже Соло не глазам, а ушам своим не верит.
Это старая шутка, как раз пятилетней давности. «Нас лошадь заждалась, ковбой», - сказал русский как-то раз, когда они вышли из кинотеатра, а Соло замешкался в уборной. Илья – тогда еще Андрей – поймал такси и держал открытой дверь, дожидаясь его.
Теперь Соло чувствует себя не оленем, а сущим ослом. Илье есть, за что на него злиться, да и сам Соло чувства к русскому испытывает весьма неоднозначные – встреться он ему в первые год-два, еще неизвестно, чем бы закончилось. Но если тот злится так, что готов придушить его голыми руками – а именно так чаще всего это выглядит, - то к чему старые шуточки?
- Увидимся в Риме, - говорит Соло и ретируется в дверь, пока не спросил об этом прямо в лоб.
***
Tbc…

Супер! Очень интересно, буду ждать продолжения ))

(не заказчик)

[скрытный товарищ]

Можем сходить в кино. Там про ковбоев идет

Ахаха, вон оно чо, Михалыч

Автор, это так хорошо и задорно! Продолжите, пожалуйста!

[muxoe_kuco]

Отличная история (идея так просто блеск)!

Но, извините, Автор, про "в СССР секса нет" - это мем восьмидесятых, в те годы Соло такое бы и в голову не пришло, и услышать он не мог нигде.
И крохотный совет: я бы порекомендовала потом вычитать и обратить внимание на метафоры (Эверест, хоть в пурге, хоть без нее, не очень близок).

[redmarmelade]

Так-с, вот это да ! Очень круто переплетено с оригинальным сюжетом прям нравится <3 хотеть читать дальше !

[marina_ri]

Очень понравилось, пожалуйста, продолжайте, автор!
Необычная такая схема с возобновлением отношений, и очень тут классные оба. И интересно, как будет ситуация развиваться.

[Мойра*]

Ох, как зашло!!какая трогательная история. жду продолжения))

[!!!VampiRella!!!]

Автор, это прекрасно. Как вы хорошо ниточки из прошлого в настоящее протягиваете и с сюжетом фильма переплетаете. Я в восторге. А еще в большем восторге от того, какими глазами Соло на Андрея/Илью смотрит. Там было пару моментов, я лужей растеклась. Извините, что без цитат, с телефона.
Пожалуйста продолжайте.

[Anarda]

очень здорово, пожалуйста продолжайте Нравится, как перекликается с каноном

[скрытный товарищ]

Ангрбода, спасибо!

скрытный товарищ, продолжу, непременно)))
Спасибо!

muxoe_kuco, ох ты ж черт, вот это я тупанула
была уверена, что фраза случилась значительно раньше(((
но тут уже ничего не исправить, буду позориться дальше

И крохотный совет: я бы порекомендовала потом вычитать и обратить внимание на метафоры (Эверест, хоть в пурге, хоть без нее, не очень близок).

да, я вычитаю текст, когда отлежится, пока не вижу в упор))
хотя про Эверест - это вроде как шутка была))
Спасибо!

redmarmelade, дальше пишется, спасибо!

marina_ri, спасибо Дальше еще много всего, хотя задумывался миник, да.))

Мойра*, спасибо!

!!!VampiRella!!!, продолжаю!)) Спасибо!

Anarda, канон придется пересказать весь)))
спасибо!

А.

[Santina]

Ух ты, какой замечательный текст. Вообще люблю тематику, когда герои были знакомы раньше, а у вас еще так здорово получается переигрывать канон по-своему, добавляя диалогам скрытый подтекст

[happen]

Очень понравилось, такая живая история и написано прекрасно) жду продолжения, спасибо

[LeeLana]

здорово
отлично связали и привязали

[Marash]

Отлично и главное логично связанно с событиями фильма.

[скрытный товарищ]

Santina, спасибо! Очень рада, что получается то, что задумано

happen, пишется) спасибо!

LeeLana, главное - привязать их друг к другу
Спасибо!

Marash, идея просто пожрала, да))
спасибо!

А.

[Хевель]

оооо... начало отличное, буду ждать продолжения. Автор

[Зефири]

Ох, какая история!

[скрытный товарищ]

Ох, я знал надеялся и верил, что кого-то накроет также как и меня.
Автор, это превзошло все возможные ожидания! Оно прекрасно! Люблю, когда в фф делают вканонные флэшбеки. Вообще люблю флэшбеки. Подтекст у канонных реплик это
Автор, позвольте подарить Вам

обнимашки

он

[Ren Strangel]

Какая прелесть
Автор, пожалуйста, продолжайте

[скрытный товарищ]

Хевель, вот сейчас как раз выкладываю) спасибо!

Зефири,

скрытный товарищ, дорогой заказчик, дайте же расцелую в обе щеки

Вообще люблю флэшбеки.

тогда мы просто нашли друг друга)))
Обнимашки вдохновили, так и знайте

Ren Strangel, продолжаю! Миник определенно затягивается)))
спасибо!

А.

[скрытный товарищ]

Исполнение 1. Часть 2

Соло сдержал обещание – пришел на следующий день с бутылкой неплохого вина и всеми ингридиентами для пасты с морепродуктами. Русский ждал его, даже в квартире прибрался. Неужели и постельное белье сменил?
Стоя у плиты, Соло много болтал и поглядывал на Соколова. Тот крошил салат и все больше молчал, рассеянно угукая на обращенные к нему вопросы. Однако Соло отметил, что с ножом русский обращается весьма умело. Задумавшись, он принялся крошить помидор с такой скоростью, что Соло отвлекся от риса. Не иначе как затылком ощутив на себе взгляд, Соколов перестал стучать ножом. Напряженные плечи русского отозвались в Соло тревожным звоночком. Неужели он что-то упустил?
Хотя уметь готовить – в общем-то не преступление.
Так и не обернувшись, Соколов продолжил крошить салат, вот только гораздо медленнее. Соло вернулся к ризотто.
- Я решил остаться пока в нашей лаборатории, - беззаботным тоном сообщил он.
- Здорово! – в ту же секунду отозвался русский. – Просто отлично.
Плечи его, впрочем, оставались напряженными, и настроение у Соло стало портиться. Не нравилось ему это. То ли Соколов что-то от него скрывал, то ли не очень рад был его присутствию. Может, передумал за неполные сутки вступать в такого рода связь со своим американским приятелем.
Ужин, однако, прошел в обстановке довольно легкой. Русский нахваливал пасту Соло и вино ему пришлось по душе. А вот когда ужин был закончен, возник момент неловкости. Соло не давил и не торопил, однако у Соколова задрожали пальцы, и вид стал такой, будто он хотел оказаться за тысячу миль от этой гостиной. Быть может, в своей Стране Советов, где нет всяких Соло с их непристойными предложениями.
Так Соло не хотел, да и делу могло навредить. Его задача – проверить русского и по возможности помочь освоиться в Штатах, а не нанести моральную травму, способную помешать продуктивной работе на благо новой родины.
- Если ты не хочешь, я просто уйду, и мы обо всем забудем, - спокойно сказал он, наступив на горло собственной песне, потому что русского хотелось до умопомрачения.
Вместо ответа Соколов сделал шаг к нему, провел ладонью по груди, толкнул к стене и стремительно скользнул ниже. Быстро управившись с ремнем и молнией, отзеркалил вчерашний прием Соло, и дыхание сбилось напрочь. Русский был не слишком искусным, но старательным. А еще он оказался неожиданно чутким: ловил вздохи и стоны, делая в итоге все именно так, как Соло нравится. Губы Соколова на его члене – одного этого было бы достаточно, чтобы Соло сорвался в один из самых ярких в его беспокойной жизни оргазмов.
Вернул долг сполна, подумал Соло, и сказал это вслух. И снова русский ничего не ответил, так и стоял близко-близко с совершенно нечитаемым выражением лица, смотрел в глаза и молчал. Не знал, что делать дальше, возможно.
Зато Соло знал. Провел кончиками пальцев по щеке, поцеловал в шею, поднялся к губам. Огладил по упругой заднице, не прекращая целовать, увлек за собой в спальню. На ходу раздевая, уложил на кровать и приложил все свои умения, чтобы русский завелся, выгнулся под его руками, стал податливым и согласным на все. На все ли – этого, впрочем, Соло не выяснил. Решил не гнать лошадей и остановиться. Оставив тихого и полусонного русского в кровати, Соло ушел домой, чтобы дать ему немного личного пространства, немного времени созреть.

***
- А ты не умеешь держать себя в руках, верно? – говорит Соло.
- Он забрал отцовские часы, - цедит сквозь зубы взбешенный до предела русский.
Часы. Соло их помнит. В один из тихих вечеров в квартире Соколова тот рассказал историю о том, как его отец, когда понял, что за ним скоро придут, отдал их сыну – на память. С тех пор Андрей с ними не расставался. Возможно, Илья тоже – чья именно история про часы, Соло наверняка не знает.
- Ну, ты ведь простой русский архитектор.
- Да. Русский архитектор дал бы в морду, русский агент убил бы обоих, так что ни к чему ставить под сомнения мои действия, - чеканит Илья и глядит все так же свирепо.
Соло начинает утомлять эта несдержанная ярость, направленная на него при каждой их с Ильей встрече. Она не выглядит подозрительно со стороны – враждующие в прошлом агенты враждующих в настоящем стран вовсе не обязаны дружить, но Соло ведь знает, что дело вовсе не в этом.
Его собственная злость на русского свернулась тлеющими углями поглубже внутри и уже давно не полыхает с такой силой, как у Ильи. И у него не должна – они оба профессионалы. Но даже когда Соло говорит дельные вещи по работе, русский откровенно бесится.
За пять лет ведь можно было успокоиться, верно? Что же тебя так заело, Курякин?
- То есть, ты все просчитал? – невинно уточняет Соло.
- Может быть, разберемся по-мужски? – немедленно лезет на рожон Илья.
Соло не имеет ни малейшего желания драться с русским - что это изменит? Да и сохранность собственных костей ему еще дорога. Соло прикидывает в уме остроумный ответ, который не спровоцирует, однако, Илью на нападение, но ситуацию снова спасает Габи. Она без труда разряжает обстановку и сбивает весь боевой настрой Ильи. Задание превыше всего, да, русский?
Илья бросает на Соло быстрый взгляд и спешит успокаивать Габи, пригрозившую им выходом из игры.
А девочка молодец. Соло оценил то, как она умеет управлять Ильей, при необходимости изящно им манипулируя. Пожалуй, стоит кое-чему у нее поучиться.

***
Соколов не только английский язык схватывал на лету. Уже через пару вечеров, заканчивавшихся далеко за полночь, Соло понял, что пропал. Никогда еще ему не доводилось быть наставником настолько способного ученика. Усердие русского, помноженное на подкупающую неискушенность и не утерянную способность краснеть, оказались его личным триггером – кто бы мог подумать. Обычно Соло предпочитал в постели опыт, но благодаря Соколову узнал о себе много нового. Например, о готовности отнюдь не во имя задания ЦРУ выяснять, что именно и в каких комбинациях заставляет молчаливого в постели русского распахивать глаза и стонать фальшивое имя Соло, умоляя о большем.
Он дал ему большее. Когда убедился, что тот готов. Раскрывал медленно и неспешно, готовый, пожалуй, отступить. Да и едва не отступил, когда русский буквально застыл под его руками - судорожно вздохнул и затаил дыхание.
Соло неторопливо поцеловал его в губы, провел ладонью по груди, обхватил ладонью напряженный член, чтобы хоть дышать начал, господи.
- Дыши, - прошептал он ему на ухо. – Тебе понравится, я обещаю.
Поверил вроде. Расслабился, задышал, открылся наконец, позволяя Соло завершить начатое.
Соло не был бы Соло, если бы не понравилось. Разгоняя темп, он смотрел только в лицо русскому – ну же, давай, открой глаза, посмотри в ответ. Дождался все же взгляда, того самого, от которого сам поплыл так, как не помнил уже когда. Если вообще когда-то.
- Останься, - пробормотал Соколов позже, начиная засыпать под по-хозяйский заброшенной на грудь рукой Соло. – Утром кошку покормишь, - добавил он со смешком.
- Черт с ней, с кошкой, - проворчал Соло в подушку, но в итоге все-таки ушел.

***
Сидя в кресле, Соло делает вид, что читает газету. Нет, смотрит он, конечно, в газету, но мысли все как одна крутятся вокруг Ильи Курякина.
Он перебирает в голове каждый их диалог и пытается угадать, что творится в голове у русского.
А еще – кого он хочет обмануть – Соло думает о том, удастся ли еще хоть раз затащить Илью в постель. Это уже другой человек, не Андрей Соколов, но призрак его остался - в лице, глазах, жестах.
Соло хочет их обоих – и того, трогательного и неопытного, и этого, сильного и зрелого. Хочет проверить, было ли что-то настоящее между ними или он все себе придумал. Хочет спросить, неужели ему тогда не понравилось то, что делал Соло?
Хочет оттрахать так, чтобы ходить не мог.
Просто так. За все, что было.
Поддавшись фантазиям, Соло в итоге думает о холодном душе или о том, не сходить ли ему в ближайший бар, чтобы подцепить кого и избавиться от болезненного возбуждения, но провидение подбрасывает ему милую девушку с ресепшна.
Отнюдь не полноценная замена русскому шпиону, но хоть что-то.
Утром Соло находит в будильнике жучок, а затем еще горсть – в одежде.
Хуже всего то, что он думает не о том, какую секретную информацию мог услышать Илья, а о том, слушал ли он его этой ночью. От мысли бросает в жар, Соло тихо чертыхается и идет в номер Ильи и Габи, чтобы вернуть русскому его имущество.
- Что ты здесь делаешь. Нас могут увидеть, - сердится Илья, тревожно оглядывая коридор.
«Хорошо, что пять лет назад тебя это не волновало», - думает Соло и начинает бросает в русского жучками.
- Это сделали русские… коллеги, - говорит он и вкладывает в подставленную ладонь Ильи остаток.
На секунду тот выглядит смущенным – надо же, Соло думал, что никогда уже не увидит его таким, - но затем говорит «секунду» и скрывается в номере. Соло приваливается к стене и ждет.
- Это сделали американские… коллеги, - говорит Илья и швыряется в ответ его закладками. - Каменный век.
Что же, по крайней мере, в этот момент русский не выглядит разъяренным сибирским тигром.
- Эта бабочка сюда не подходит, - бросает напоследок Соло – не может удержаться.

***

[скрытный товарищ]

До окончания задания оставалось два дня. При необходимости Соло мог продлить его ненадолго, но что это меняло?
В который раз посматривая на Соколова за стеклянной стеной, он честно признался себе, что зря так увлекся. Следить за русским перестанут нескоро, и Браун не обрадуется, если Соло в перерывах между другими миссиями будет поддерживать контакт со своим бывшим заданием. Закончиться все могло плохо. Поэтому должно было просто закончиться.
Русский, задумавшись над заданием репетитора, нахмурился и закусил нижнюю губу. Соло выругался себе под нос и прикрыл глаза ладонью.
Два дня – и все. На этом он остановится. Выдаст Соколову хорошую рекомендацию и переведется в другую лабораторию. В другой город. Где-нибудь в противоположной части страны. Пообещает русскому, что заедет во время отпуска – и займется обычными делами. Быть может, лет через десять, если ЦРУ сдержит обещание и отстегнет поводок, он и в самом деле найдет Соколова, чтобы узнать, как дела.
Соло без труда убедил себя в том, что это единственный вариант, других не существует, но все равно было тошно.
- У тебя все нормально? – спросил этот невозможно чуткий Соколов, когда они вышли из лаборатории вечером.
- Конечно, - пожал плечами Соло.
- Может, выпьем? Мне понравился тот бар на углу шестой и сорок четвертой. Да и пятница.
Соло тоже нравился тот бар недалеко от его квартиры.
- Давай, - залить непонятно откуда взявшуюся липкую тоску показалось хорошей идеей.
Соколов, в отличие от него самого, был в хорошем настроении. Он заказывал порцию за порцией виски и рассказывал русские анекдоты. Иногда приходилось объяснять, в чем именно заключается юмор, но в итоге Соло насмеялся от души.
Из бара они вышли после полуночи. У Соло приятно шумело в ушах и хотелось приключений. Особенно приключения по имени Андрей Соколов. Причем немедленно.
Да к черту. Два дня осталось.
- Идем ко мне, - ухмыльнулся он и хлопнул русского по плечу.
Дальнейший вечер складывался не менее приятно. Сперва они снова что-то пили. По крайней мере, Соло точно пил, пока Соколов непривычно много смеялся, осматривался в его квартире и просил поставить любимую музыку.
Потом они много целовались, под ту самую любимую музыку Соло. А дальше он не очень помнил, разве только то, что было хорошо.
Проснулся Соло будто от тычка под ребра. Исключительно неприятное ощущение, тревожное и, увы, знакомое. На автомате потянувшись к прикроватной тумбочке, за которой был спрятан пистолет, он вспомнил, что не один.
- Андрей? – негромко окликнул Соло и, не дождавшись ответа, хлопнул рукой по кровати рядом с собой. Никого.
Он резко встал и пошатнулся – в ушах еще шумел алкоголь, значит, прошла от силы пара часов.
На часах пять утра, начинало светать.
Соло обошел квартиру и Соколова не нашел. Умывшись ледяной водой, он мрачно посмотрел на свое отражение. Ощущение, что все это не к добру, усиливалось. Соло знал, что нужно делать, но не хотел.
Пистолета за тумбочкой не оказалось. Пропала также связка ключей от лаборатории, включая ключ от его сейфа, и любимый нож, спрятанный к кухонном шкафчике. Повезло, что два других рассованных по квартире пистолета оказались на месте. Соло быстро оделся и сунул один из них за пояс. Дверь была заперта изнутри – русский ушел через окно, в обход наружки, что торчала в машине у подъезда.
Возможно, от звука открывшегося окна Соло и проснулся.
- Твою мать, Соколов! – не удержавшись, прорычал он.
По всем правилам надо было звонить Брауну и устраивать облаву. Но что-то совершенно нелогичное нашептывало, что нет, не стоит, нужно проверить. Что проверять-то? – спросил профессиональный агент Соло сам у себя, а другой Соло, который Наполеон, чертыхнувшись, полез в окно.
Уйдя от наружки, он поймал такси и пообещал двойную оплату, если довезет по адресу за семь минут. Пожилой таксист только хмыкнул и надавил на газ. Соло штормило от не выветрившегося еще алкоголя, и он сцепил зубы, пытаясь не материться вслух.
Выходило так, что он соблазнял Андрея Соколова, чтобы расколоть, а Андрей Соколов лег к нему в постель, чтобы усыпить бдительность и добраться до документов.
Чудная комбинация.
Интересно, знал русский, что он работает на ЦРУ, или копал под заместителя руководителя лаборатории, у которого есть доступ к военным разработкам?
Соло злился. Злился так, что в глазах темнело. На русского, на себя, на все спецслужбы вместе взятые. Нужно было заставить себя успокоиться, потому что неконтролируемые эмоции при его работе – верный путь к гладкому могильному камню на зеленой лужайке.
Соло вышел из машины метров за пятьдесят от входа и отпустил такси. Охранники на входе сонно кивнули Соло, не особенно удивившись его раннему приходу. Они давно привыкли, что сумасшедшие ученые могут вообще не уходить с работы или являться под утро, осененные свежими идеями. Да и бывало, что совещания назначали на семь утра, пусть и редко в выходные, поэтому, подумаешь, суббота, шесть утра.
- Один из ваших уже на работе, - сообщил Билл и широко зевнул. – Остальных тоже вызвали?
Соло неопределенно мотнул головой и быстрым шагом направился к лестнице.
Соколов не стал прятаться и пошел через центральный вход. Ва-банк пошел. Это значило, что русские решили сворачивать операцию. Соколов почувствовал угрозу провала? Или в этом и состояла миссия – получить доступ в лабораторию, осмотреться, украсть какие выйдет документы и сбежать? Но тогда он мог обойтись и без помощи Джона Смита, хотя связка украденных у него ключей от всех дверей значительно снижала вероятность фиаско.
Был вариант и более сложной многоходовки – русский «инженер» мог задержаться здесь еще на несколько месяцев, чтобы раздобыть больше информации у американских коллег.
Впрочем, тогда он все равно занимался бы лишь одним проектом, а у Джона Смита в сейфе хранились данные о паре десятков. Теоретически. По факту в сейфе Соло не хранилось ровным счетом ничего интересного – набитые никчемными бумажками папки, которые он просматривал каждый день, создавая видимость бурной деятельности.
Вот только русский об этом не знал.
Когда Соло, обойдя тело отправленного в нокаут охранника на втором этаже, тихо вошел в свой кабинет, Соколов вынимал из сейфа папки и складывал в черную сумку. Она, кстати, тоже принадлежала Соло – в шкафу нашел, паршивец.
- Доброе утро, - хмыкнул Соло и взвел курок. Вздрогнув от щелчка, Соколов медленно обернулся и поднял руки.
Солнце еще не взошло, но серого рассветного света хватало, чтобы рассмотреть настоящего Андрея Соколова - или как его там на самом деле. В лице его и голубых глазах не осталось ничего общего с тем Андреем Соколовым, которого знал Соло. Лед и сталь, и холод.
- На работе ни свет ни заря, похвально, - держа русского под прицелом, Соло сделал пару шагов к столу. – КГБ? – светским тоном уточнил он, следя за тем, чтобы руки Соколова были на виду.
Русский ухмыльнулся совсем незнакомо и шагнул вперед.
- Стой где стоишь, - качнул головой Соло.
- ЦРУ? – скопировал его тон Соколов. – Я только по фальшивым паспортам и понял. Ты молодец.
Еще и тайник нашел, мерзавец.
- Да ты тоже хорош, - усмехнулся Соло. – Отойди к окну, - он указал пистолетом направление и сделал еще шаг к столу. Хотел подобраться поближе к тревожной кнопке - интуиция подсказывала, что так просто русский не сдастся. Можно было, конечно, пристрелить его, как бешеную собаку, и покончить с этим. Можно было, но не хотелось. – Сдавайся, Соколов. Ты проиграл.
Русский послушно шагнул влево, и Соло придвинулся к столу еще на полметра, но тут все покатилось к черту. Молниеносным движением подхватив со стола нож, которого за сумкой не было видно, Соколов метнул его в Соло. Если бы не алкоголь, он, пожалуй, успел бы увернуться, однако не успел. Нож вонзился в правую руку выше локтя, и Соло выронил пистолет. Одним слитным движением оказавшись рядом, русский отбросил ногой пистолет, толкнул Соло к стене, вырвал из руки нож и приставил к горлу. Самое логичное продолжение – вскрыть сонную артерию и решить проблему. Однако медлил отчего-то.
Зря. Соло обескуражил его самым простым вариантом – перехватив ладонью руку с ножом, врезал коленом в пах. Покосился на пистолет, но не стал за ним наклоняться - пристрелить русского хотелось значительно меньше, чем разбить о его лицо костяшки пальцев. Выместить на нем всю злость и разочарование, что желчью жгли горло. Размахнувшись, Соло врезал раз, потом еще и еще, пока не свалил Соколова на пол. Тот поднялся на одно колено, сплюнул кровь и зыркнул на Соло снизу вверх.
Соло запоздало догнала боль от ножевой раны, но, отвлекшись на секунду, он снова недооценил скорость противника. Рванувшись с пола, Соколов отличной подсечкой сбил его с ног и тут же вздернул на колени. Вывернул руку за спину – не пошевелиться. Соло зашипел от боли и затих. Крепко удерживая, русский заставил его встать и придавил к стене.

[скрытный товарищ]

- Я заберу бумаги и уйду. Не дергайся, - спокойно сказал Соколов.
Дернешься тут. Но не сильно-то русский рвался его убивать – это обнадеживало.
- Как скажешь. Ты сверху, - насмешливо произнес он, и Соколов дернул руку так, что в плече хрустнуло. – Не очень-то ты нежен, - простонал Соло. – Можешь лучше, я знаю.
- Ты затащил меня в постель по приказу, - прорычал на ухо русский.
У Соло от возмущения дыхание сбилось.
- Я затащил? Это еще кто кого затащил, - хмыкнул он. Непринужденности, впрочем, не доставало, неудобно язвить, когда вжат щекой в стекло. – Да и не говори, что тебе не понравилось.
Приятной беседы не вышло. Вместо ответа Соколов рывком развернул его лицом к себе и одним точным ударом в голову сбил на пол. В ушах зазвенело, и некоторое время Соло видел перед глазами только яркие звезды. Когда отпустило, он осторожно открыл глаза, дождался, пока мир перестанет угрожающе вращаться, и медленно сел, привалившись спиной к стене.
Русский уже затолкал в сумку все папки и педантично прочесывал ящики в столе. Стараясь не шуметь, Соло принялся продвигаться с направлении отброшенного пистолета – сам дурак, что ввязался в рукопашную драку. Он успел сомкнуть ладонь на рукояти, когда прозвучало негромкое:
- Не вздумай.
Соколов, стоя у стола, держал его под прицелом. Да к черту. Соло резко развернулся и наставил на него пистолет. Позиция была не слишком удобная – сидя на полу, маневренность не продемонстрируешь. Однако рывком подняться на ноги Соло не рискнул. Во-первых, русский мог выстрелить, а во-вторых, он мог сам свалиться от головокружения – чертов Соколов все-таки устроил ему сотрясение мозга.
Соколов не стрелял, Соло тоже. Так и держали друг друга на мушке, вот только время играло не на русского: в лабораторию мог прийти кто-то еще, да и плановая проверка охранников на этаже была совсем близко.
- Брось пистолет, - рявкнул Соколов. – И останешься жив.
- Могу ответить тем же.
Русский психанул и выстрелил - пуля прошла в паре сантиметров от головы Соло, влепившись в шкаф за его спиной.
- Брось пистолет, - отчеканил он, и Соло стал медленно опускать руку. Соколов подхватил со стола сумку и, не сводя с него взгляда, боком пошел к открытому уже окну. Когда он отвлекся, чтобы проверить веревку, Соло поднял руку и выстрелил. Соколовы немного двоились, но он попал куда хотел – в ногу выше колена. Русский коротко вскрикнул, на автомате зажал рану ладонью. Соло воспользовался отведенным ему временем - шатко поднявшись на ноги, рванул к столу. Нажал тревожную кнопку, и сирена взорвалась фейерверком в больной голове. Когда повернулся к Соколову, дуло пистолета смотрело прямо ему между глаз. Соло замер, всерьез ожидая получить пулю в лоб. Вместо этого бледный и очень злой русский ударил его пистолетом по виску, и сознание померкло.
***
Ночная вылазка идет наперекосяк с самого начала. Не успев проникнуть на базу, Соло сталкивается у забора с Ильей. Тот радости не выказывает, однако и не слишком кипятится. Производит впечатление своим лазером, позорится на этапе открытия двери. А затем «целует в ушко» охранника, и не будь вокруг столько вооруженных людей, Соло непременно отпустил бы на этот счет сальную шуточку. Например, о том, учат ли в КГБ поцелуям в другие места или приходится брать уроки у репетиторов. Вроде того.
Зато он не упускает возможности сгрузить в руки Илье свои вещи и произвести ответное впечатление своим умением вскрывать сейфы. Соло неспешен, аккуратен и точен, как метроном. Жаль только, сигнализацию не учел – это сильно смазывает эффект его выступления.
От удара о пристань воздух из легких выбивает напрочь, но думать об этом некогда – русский уже заводит лодку. Из собранного на него досье Соло знает, что Илья Курякин – призер гонок на моторных лодок, причем того же года, в котором они виделись. Увы, пошутить на эту тему опять некогда – шлюзы закрываются один за другим, и ситуация становится неприятной.
С лодкой Илья управляется и в самом деле лихо, вот только это не помогает удрать от погони. На очередном крутом вираже Соло вылетает из лодки, а гениальный русский агент этого не замечает. Немного обидно. А вдруг его подстрелили? Вдруг утонул? Напарник называется.
Доплыв до берега, Соло забирается в грузовик, находит ключи и заводит двигатель. Он уверен, что русский выберется из этой передряги как-нибудь. Соло даже готов подождать его, но в более комфортных условиях, чем моторная лодка с врагами на хвосте.
Приятная музыка, неплохое вино и первая толковая еда за день – что может быть лучше? Пара тарталеток с икрой днем не считаются – ухаживания за Викторией оказались довольно энергозатратными.
Гонки на лодках – зрелище увлекательное, и Соло поглядывает в зеркало заднего вида. Вот что мешает русскому направить свою моторку на преследователей и спрыгнуть в воду? Опасно, конечно, но мотаться под пулями, пока бензин не кончится – лучше разве?
Когда лодка русского взрывается, Соло удивлен. Если это хитрый тактический ход, чтобы преследовали отстали, то ему самому пора отсюда убираться, потому что через пару минут они заинтересуются им. Если нет… а что, если нет?
Возвращаться туда и бросаться под пули, чтобы спасти агента Курякина, который, судя по его настроению, готов каждое утро делать ему «поцелуй в ушко»?
Нет, Соло не это не подписывался.
Уходить по воде – это была его идея, вот пусть сам и тонет теперь за это.
Соло давит на тормоз и тяжело вздыхает. Вот кого он пытается убедить, что ему все равно?
Когда свет фар подсвечивает тонущего русского агента, Соло открывает окно – повезло еще, что не заклинило под давлением воды – и выплывает наружу. Илья уже утонул – тело в руках безвольное и тяжелое. Сколько там минут прошло – две, три? Не то чтобы Соло паникует, но до поверхности воды старается добраться как можно скорее. Реанимировать приходится прямо здесь. Повезло, что русский – крепкий орешек.
- Тише ты, - ворчит Соло, когда он начинает кашлять. – Давай за мной.
Но какое там «за мной». Воды русский наглотался изрядно, и Соло приходится его так и тащить на себе на берег - и не к ближайшей точке, а туда, где поменьше охраны и где спрятан мотороллер.
В воде было как следует не откашляться, и когда Соло вытаскивает Илью на берег, дышит тот рвано и поверхностно. Времени у них совсем нет, поэтому Соло не церемонится – перекидывает его через колено и бьет по спине ладонью, не особенно соизмеряя силу. Сам виноват.
- Дыши, большевик, - ворчит он, помогая ему отплеваться от соленой воды. – Ответишь мне на все вопросы, потом можешь тонуть сколько влезет.
Кашель наконец стихает, и Соло вздергивает Илью на ноги.
- Прости, разлеживаться некогда. Бежать можешь?
Илья решительно кивает, но бежать не может. Его колотит в ознобе и колени подгибаются. Бормоча проклятия, Соло забрасывает его руку себе на плечо и обхватывает за талию. Крики охраны слышатся совсем недалеко, и если они не уберутся отсюда… им и отстреливаться нечем.
- Нормально, - сипло сообщает Илья метров через пятьдесят. – Я сам.
Соло на всякий случай придерживает его за плечо, но бежит русский уже сам. Точно секретная разработка КГБ, а не живой человек.
Впрочем, дыхания ему все же не достает. Уже у мотороллера Илья опирается ладонями в колени и пытается отдышаться.
- Эй, ты живой там? – спрашивает Соло, заводя мотор.
- Минутку, - выдыхает Илья и через пару секунд выпрямляется. – Порядок.
- Тогда садись сзади и держись крепче. Нужно срочно вернуться в отель.
Русский непривычно тих и послушен. Садится сзади и прижимается всем телом. Совсем всем. Соло понимает, конечно, что сейчас сильно не время думать о всяких глупостях, но все равно думает.
- Спасибо, - сипло говорит Илья, когда они отъезжают от базы.
- Будешь должен, - со смешком отвечает Соло и добавляет скорости.
***

[!!!VampiRella!!!]

Ох, автор. Что вы со мной делаете. Исполнение прекрасно. Все-все прекрасно. Я вам говорила, как мне нравится, что вы описываете события в фильме глазами Соло?Сейчас говорю. Такой изменненный фокус, вроде те же события, но другие оттенки.
И как у низ все интересно вышло в Нью-Йорке. Интересно, у Ильи тоже было задание соблазнить, или он случайно вляпался. У него ведь к Соло чувства, не пристрелил, хотя мог бы. Обычно в такие моменты не церемонятся, тем более Соло его ранил.
Да, хотела спросить, а со стороны Ильи будет рассказ? Интересно, как его руководство отреагировало на то, что документы фальшивка? Вы так хорошо крючки забрасываете, которые интерес подогревают, надеюсь они все потом объяснятся.
Спасибо вам за такой хороший тект.

[BlueSunrise]

Чудесное продолжение, Спасибо!!!

[Мойра*]

Замечательная история. Легкий фильм Ричи оборачивается жизненной историей с суровыми реалиями. Андрей Соколов- Илюша - такие разные и такие оба желанные для Наполеона. Я надеюсь у них это взаимно. Переписывать канон не у всех получается, но ваша история буквально прорастает сквозь него, обогащая сюжет. Замечательно. Жду продолжения. Илюша же сейчас из-под кровати достанет свою прослушку, а там Соло с Викторией...))))

[LeeLana]

отличное продолжение, спасибо, автор

Илюша же сейчас из-под кровати достанет свою прослушку, а там Соло с Викторией...))))

Да, точно

скрытный товарищ, мне очень нравится, как события из прошлого накладываются на события фильма и переплетаются с ними, и придают новый смысл. Я очень люблю такие штуки, спасибо! ))