[ваш дядя]

3.1. Соло - сексоголик. Пытается скрыть и преодолеть зависимость, но регулярно срывается. Однажды об этом узнает Илья. Чем больше драмы, тем лучше.

@темы: не выполнено, 3 тур, Илья Курякин, Наполеон Соло

Comments

[bistrick]

другие полтапка

Соло был из четы воров,

Вот вроде этого.
Не знаю, что можно сказать подробнее, просто иногда попадаются слова очень удаленные от подразумеваемого смысла. Как-то так.
Надеюсь, не в обиду!

[скрытный товарищ]

bistrick, так вот вы о чем) я понял. есть у меня такая привычка - значения слов под себя подстраивать, в основном как авторский прием, но иногда по невнимательности могу заняться придумыванием нужных мне значений.
совсем не в обиду, спасибо. виноват, исправлюсь! (с)

[bistrick]

скрытный товарищ,

[скрытный товарищ]

Исполнение 2, часть 7

2240

1

Извиняться Соло любил так же, как русское слово «хорохориться».
Произнести ни то, ни другое толком не получалось.
Друзей у него не водилось уже давно. Серьезных отношений с женщинами не сложилось, а в остальных извинения были не нужны. Ну а то немногое, за что Наполеон действительно себя винил, простить было невозможно.
Большевик вряд ли понимал, какую медвежью услугу оказал, став ему другом.
Как бы смешно это ни звучало, за годы в ЦРУ Наполеон успел расслабиться. Работа была опасной, но люди – одинаковые. Он исправно рассыпался в дежурных, ничего не значащих извинениях, заводил интрижки и всегда работал один.
Он и не заметил, как за эти годы разучился элементарно общаться. Без притворства. По-настоящему.
Как отвык от того, что есть кто-то, с кем он – Наполеон Соло, вор, попавшийся на крючок и загнанный американской разведкой в тупик.
А не мистер Девони или, чего хуже, товарищ Персик.
И с этим кем-то уже не получится, как с другими. Нельзя снять свою же личину, как перчатки, и просто исчезнуть из жизни, не оставив следа. Для Курякина он уже давно не случайное знакомство, одно из той тысячи, с которыми за всю жизнь любого человека сводит и тут же разводит судьба.
В этом «случайном знакомстве» Соло порядком задержался. Он был наглым, бестактным гостем. И уходить ему не хотелось.
Кляня себя за неизвестно откуда проклюнувшуюся совесть, Соло постучал в дверь. Ответа не последовало, и он вздохнул, прикрыв на мгновение глаза.
- Угроза, - позвал он громко. - Если ты надеешься, что молча отсидишься, и я уйду, то ты сильно ошибаешься. Можно я войду?
- Ну попробуй, - донеслось глухо.
Наполеон дернул ручку, стараясь не разлить воду из миски и одновременно не выронить бутылку.
В комнате было темно, горел только маленький ночник. На единственном столе лежал разобранный старый проигрыватель, оставшийся от прошлых хозяев и теперь напоминавший свалку мелких деталей.
Илья сидел на кровати, уперев локти в колени и сжимая пальцами переносицу. Злости больше не было. Осталась лишь странная, опустошающая усталость и тяжесть в теле. Левую височную долю ненавязчиво покалывало обещанием скорой мигрени.
Каждый подавленный приступ стоил ему нешуточной головной боли.
Соло стоял в дверях, глядя на него то ли с вызовом, то ли выжидающе. Илья с мрачным весельем отметил, что злополучный свитер тот все-таки снял.
- В гости с пустыми руками не ходишь? Я пить не буду.
- А это не тебе. Это мне. А тебе вот, - Наполеон кивнул на воду с плавающей в ней марлей и льдом.
- Картошку надо было.
- Какую еще картошку? Ты что, голодный?
- Да нет же, - усмехнулся Илья и посмотрел на него с неожиданной теплотой, словно на маленького. – Садись, раз пришел.
Он достал из ящика генератор белого шума, включил его и положил рядом с миской, которую Наполеон молча поставил сверху на тумбу. Тот выловил из миски пару кубиков льда и бросил их в маленькую кофейную чашку с золотистой каемкой – подходящего стакана в доме не нашлось.
- Сильно обжегся? – спросил он нарочито участливо.
Взглянул на руку, но трогать побоялся.
- Да нет. Пустяки. До свадьбы заживет.
- А если не женишься?
- Так до твоей же свадьбы.
- А если я не женюсь? - в глазах Наполеон промелькнула смешливая искорка.
- Да куда ты к черту денешься.
- С тобой буду. Всегда.
Выражение лица Курякина стало обреченным.
- Не думал, что такое вообще скажу, - совсем несвойственным ему просящим тоном начал он, - Но, Ковбой, найди себе кого-нибудь, пожалуйста.
Соло засмеялся, а русский лишь ухмыльнулся уголком губ и враз растерял напускную беззаботность.
Пока Соло наливал себе бехеровки на полпальца, усевшись рядом, Курякин наблюдал за ним, как заколдованный.
Зачинщиком всех их ссор чаще всего был Соло, но он же был и тем, кто первым зарывал топор войны. Предположительно, пометив это место крестиком на карте, чтобы в будущем знать, где искать.
Но проходило совсем немного времени, прежде чем ему удавалось подгадать правильный момент, правильное настроение, а затем обустроить все так, что сказанные в пылу слова вдруг переставали казаться такими обидными, а повод для ссоры и вовсе глупым.
В такие моменты Илья чувствовал себя ведомым. Словно верующий фанатик в церкви или жертва цыганки.
Наполеон имел удивительную способность влиять на людей.
«Ведь если взглянуть на все под другим углом…», - говорил Соло и поворачивал его голову в нужном ему направлении, жонглируя фактами и доводами, словно апельсинами.
И Илья, упрямый, не признающий полутонов, живущий в монохромной реальности хорошего и плохого, действительно начинал замечать то, чего не замечал раньше. На миг ему словно удавалось увидеть совсем другой мир глазами человека, мыслящего совершенно иначе.
Это было ужасно интересно, но одновременно с этим пугало. Он не понимал, действительно ли Наполеон воспринимает жизнь так сложно или же просто извращает все в свою пользу, чтобы водить других за нос. И если дело в первом, то оставалось только гадать, как тот еще окончательно не обезумел.
Ему самому порой казалось, что от такого бесконечного количества тех самых углов и неопределенности он сходит с ума, а ведь Илья заглядывал в чужие мысли совсем ненадолго.
Сценарий был всегда один и тот же, но работал безотказно.
Соло обезоруживающе улыбался, и тугая пружина обиды тут же распрямлялась. Чаще всего ему почти не нужно было ничего говорить – пара обходительных жестов и несколько небрежно брошенных фраз или взглядов делали все за него.
Курякин с натяжкой бы назвал себя отходчивым человеком, но это мистическое, не иначе, очарование Наполеона действовало на него без осечек.
Ему было жалко всех тех женщин, которые попадали под это влияние. Он не раз видел, что делает с людьми влюбленность, на что они способны пойти и что они готовы простить. За примером ходить далеко было не нужно – взять хотя бы его собственную мать.
Влюбиться в Наполеона было легко. Любить его оказалось бы чертовски сложно.
Себе Илья бы не признался, но та часть его, что еще была способна сострадать другим, считала правильным то, куда жизнь завела Наполеона Соло.
Работа агента не исключала наличие семьи, но делала это очень сложным.
Кто его знает, как все повернется дальше. Но, по крайней мере, сейчас этот плут похищал сердца мимолетно и ненадолго. Илья по себе знал, что лучше быстро и болезненно, чем ласково мучить годами.
Вот и сейчас ему хотелось злиться, умом он считал Наполеона виноватым в их перебранке. Но гнева в себе не находил.
Он опустил руку в холодную воду с подтаявшим льдом, а Соло сидел рядом, соприкасаясь с ним локтем и потягивая свое пойло из чашки. И только когда дошел до дна, заговорил:
- Угроза, ты меня прости. За то, что сказал. За то, что еще при первой встрече нашей высказал, тоже. И спасибо, конечно, что сдержался, но если ты собираешься калечиться каждый раз, чтобы мне не врезать, то не стоит.
- В следующий раз тихо солью в раковину твой Ив Сен Лоран.
- Каждый раз забываю, что ты только с виду так прост.
Тема казалась исчерпанной, но вместо того, чтобы подняться и уйти, Наполеон оставил чашку на пол и лег поперек застеленной кровати Ильи, подперев голову ладонью.
Руки у того больше не тряслись, но выглядел русский неважно.
- Давно хотел спросить, Угроза. Эти приступы у тебя всегда были?
- Какой ты тактичный.
- Ну извини. Ты ведь сам не так давно хотел поговорить, - напомнил он в ответ на удивленный взгляд Ильи.
- А ты, вроде, не так давно, шарахался от меня, как черт от ладана, стоило только рот открыть, - передразнил его Курякин, но ответил. – Нет. Не всегда. В старших классах.
Наполеон на подколку только бровь выгнул и продолжал смотреть выжидающе, надеясь на продолжение. Как кот за птицей на подоконнике.

[скрытный товарищ]

2

Кстати, о птичках.
И о котах.
- Ну вот нужна была тебе эта ст… Женщина?
Наполеон оговорку заметил и тут же зазубоскалил. Курякин обычно о женщинах отзывался очень деликатно.
- Все не могу понять, большевик, что за внезапный интерес к моей личной жизни.
- Мы с тобой два агента под прикрытием. Забудь вообще это слово. Это ты думаешь, что Элишка – одинокая дама с котами. Никто не застрахован.
- Ну, под юбкой у нее точно не Вальтер. Я проверил. Эту ночь можем спать спокойно.
Самодовольная ухмылка на губах американца уже не могла бы стать шире. Проступившие ямки на щеках с ней абсолютно не вязались.
Уже во второй раз за день Илье захотелось ему хорошенько врезать.
- Наше прикрытие я не скомпрометировал, расслабься. Даже если она и хотела выстучать что-то морзянкой по изголовью, ей бы на это не хватило сосредоточенности. А завтра утром нас здесь уже не будет. Не останется ничего, кроме обоюдно-приятных воспоминаний.
- Если ничего особенного не произошло, то почему ты соврал на мой прямой вопрос, Ковбой?
Ухмылка заметно померкла.
- Поймаю на подобной лапше еще раз – забудь о том, что я тебя вообще когда-либо прикрывал.
- Не поймаешь, - почти прошептал Наполеон.
Илья не знал, стоит ли трактовать это как обещание или вызов, но уточнять не стал. Свое он сказал.
Но Соло уходить не собирался.
Он облизнул губы и, судя по метнувшемуся к бутылке взгляду, уже пожалел, что налил так мало.
- Большевик, поправь меня, если я ошибаюсь. У меня сложилось впечатление, что ты стал болезненно реагировать на мой успех среди женщин. Если тебе вдруг понадобится рука помощи или второй пилот – я всегда рядом. Я ведь все понимаю. Стресс имеет свойство накапливаться.
- У тебя все к сексу сводится?
- Вовсе нет. Но это значительная часть моей жизни. А чем ее заполняешь ты, я даже думать боюсь, если честно. И это твое личное дело, конечно. Или здесь мне тоже это слово забыть?
Илья не ответил.
Они помолчали немного, но когда Наполеон собрался подняться и пожелать спокойной ночи, напарник твердо взглянул ему в глаза и спросил:
- Где тебя носило в Литве, когда люди Бойковича держали меня на мушке? А в Белграде, когда должен был его пасти? М? Не думал, что Бойкович любитель красить губы красной помадой.
Он насмешливо скривил губы, наслаждаясь реакцией.
Соло застыл, опустился обратно на локоть.
Памятуя о предупреждении, он молчал. Это было лучше лжи.
В некотором смысле, его молчание было даже более красноречивым.
- Что-то я не помню, чтобы ты хоть раз бросил меня, спасая свою шкуру, но зато в погоне за чьей-то юбкой забываешь обо всем на свете.
Наполеон сжал губы. В груди неприятно кольнуло.
От обвинительного тона Ильи и внимательных серьезных глаз хотелось съежиться и спрятаться куда-то за кружевную ширму вранья и недосказанности, но Илья, как пить дать, его мигом раскусит.
Оправданий у него не было, а сказать пресловутое «так получилось» язык не поворачивался – Курякин такого не заслужил.
Он вообще заслуживал напарника куда более надежного и сознательного.
Илья ощутил горькую досаду и новую волну злости, но вовсе не так, как ожидал – вновь он злился только сам на себя. Распалившись, он дернул рукой и едва не смел миску с растаявшим льдом на пол.
В голове заела надоедливой пластинкой беседа с Мастерсом. Вся эта чушь про доверие и поддержку.
- Соло, если я дал тебе повод не доверять мне – скажи об этом. Если с тобой что-то не так – скажи мне. И если я спрашиваю у тебя что-то, что касается нашей с тобой работы, ответь мне честно. Иначе это последнее дело, над которым мы с тобой работаем вместе.
Таких откровений от напарника Наполеон не ожидал. Если бы он знал, что реакция Курякина будет такой бурной, то не подошел бы к Элишке и на расстояние пушечного выстрела.
Ни к ней, ни к ее линяющим котам.
Неприятное ощущение внутри сменилось глупой надеждой, что Илье не все равно, но Соло задвинул его подальше, хоть и чувствовал, что это бесполезно.
- Господи, Угроза, - он привстал, упираясь рукой в твердый матрас.
До него вдруг дошло, что Курякин считает его чокнутым на полном серьезе.
– Ты правда думаешь, что я настолько ненормальный? Ну как мне доказать, что я адекватный человек, способный контролировать свои плотские порывы? А не то, что ты себе там напридумывал в своей голове.
- Боюсь, что этот поезд давно уехал.
- Ты же знаешь, я люблю искать обходные пути.
Илья усмехнулся. Он изучал американца так же методично, как тот изучал языки. Еще с первой их встречи. И то, что у Соло слабостей больше, чем может позволить себе любой другой приличный агент, он чуял за версту.
Вот ты, и попался, Ковбой.
- Предлагаю заключить договор. Пари, если тебе угодно.
Та часть сущности Соло, которая упорно подавлялась вот уже много лет, подняла морду с лап и заинтересовано принюхалась.
В темных глазах блеснул азарт. Несмотря на щетину и общую взъерошенность, Наполеон каким-то нелепым образом умудрялся казаться сейчас моложе, чем есть. И гораздо проще.
- Сколько? – первым делом спросил он.
- Вот уж нет, Ковбой. Не хватало еще с тобой на деньги спорить.
- А на что тогда?
- На что хочешь?
Соло уставился на него. В голове завертелась целая стая мыслей, и ни одной приличной.
Илья принял заминку с пониманием.
- Позже выберешь. Хочешь доказать мне, что я все надумал – давай. До конца этого дела и до конца следующего ты даешь мне понять, что можешь удержать себя в штанах. С кем бы то ни было.
Соло нахмурил брови. Какую работку подкинет им дядя в следующий раз, предугадать было невозможно. Новая миссия может затянуться не на один месяц. А может и уложиться в пару недель. К тому же, неизвестно на сколько они застряли в Чехословакии.
- Что, герой, сдулся?
- Нет, – упрямо ответил Наполеон. - Думаю, что ты мне будешь должен в случае проигрыша.
- Тогда я первый. Если проиграешь – месяц готовишь все, что я скажу.
- В таком случае, когда ты проиграешь, месяц носишь все, что я скажу. Обновлю твой гардероб.
Илья вскинул бровь, но согласно кивнул, ухмыляясь краешком губ.
- Принято.
- Принято.
Они пожали друг другу руки, и Соло встал, подобрав кружку с пола.
В последний раз он спорил с кем-то еще в армии, и это пари казалось ему совершенно ребяческим, подростковым баловством.
С другой стороны, хоть с поры его отрочества прошло уже прилично лет, шибко взрослым он себя не чувствовал.
У порога он обернулся.
- С темы про приступы ты соскочил. Я это запомню. И спокойной тебе ночи, Угроза, - пожелал он, закрывая за собой дверь.
Наполеон долго не мог уснуть, все думая о словах Курякина, пока мысли не превратились в далекий шепот и не усыпили его окончательно.
Той ночью Соло снилось, что Илья несет его на спине и под ногами у того почему-то небо, над головой – тоже, а сам он уткнулся носом в изгиб сильной шеи, и кожа русского казалась упоительно холодной.
В том сне ему было одновременно очень хорошо и ужасно плохо.


tbc

[Squirry]

Ох, здорово.
Что-то подсказывпет мне, что не судьба Наполеон у обновить курякинский гардероб. Будет месяц варить борщи. Хотя подозреваю также, что этот его проигрыш выльется во что-то гораздо более драматичное и менее безобидное, чем кошачья шерсть на одежде и обожженные руки.

[muxoe_kuco]

Ого, накал усиливается))))
Интересно, а если Соло не удержится в штанах с Илюшей - тоже будет борщи варить?))))

[bistrick]

Хоть Илья и не имел такого намерения, получилась манипуляция, на слабо взял Соло. И хоть это профессионально обоснованно, все-таки это прибавит обоим мук и может подорвать доверие. Про хрупкость доверия у этих двоих вообще можно говорит бесконечно, даже если в данный момент текста оно впечатляющее.

а если Соло не удержится в штанах с Илюшей - тоже будет борщи варить?

При таком исходе - ПОЖИЗНЕННО!))

Спасибо, дорогой автор!

[скрытный товарищ]

Squirry,

Что-то подсказывпет мне, что не судьба Наполеон у обновить курякинский гардероб.

принимаю ставки, господа но при этом держу интригу.

muxoe_kuco, да, только уже голым)

bistrick,

Хоть Илья и не имел такого намерения, получилась манипуляция

имел еще как) Илюха стратег. у него все продумано.



Вот совсем что-то никто не верит в Наполеона. А он ведь, между прочим, упрямый.
Спасибо всем за отзывы, товарищи

[Dante]

ох, восхитительная история ♥ есть какой-то график выхода серий? )

[скрытный товарищ]

Dante, графика нет, разве что стараюсь не затягивать дольше двух недель.

[Dante]

я знаю, что здесь решает целиком автор, но, пожалуйста, продолжайте я помню, что начал читать заявку, когда она только начала выходить, но из-за редких выходов бросил. Сейчас, прочитав заново на одном дыхании, вновь не могу дождаться продолжения, теперь точно буду следить до конца) Очень нравится ваш текст. И характеры, и подача.

[скрытный товарищ]

Dante, спасибо, бросать не собираюсь, просто выкроить время не всегда получается. А учитывая, что я ни за что не выложу кусок, пока хотя бы на девяносто процентов не буду им доволен, случаются накладки) Но я действительно стараюсь не тянуть, потому что история грозит солидным объемом, и если буду писать в черепашьем темпе, то мы все тут с вами к концу состаримся.

[скрытный товарищ]

Часть 8

Около 2000 слов

1

Сколько бы Илья ни бросал в его сторону презрительное «франт», Соло прекрасно знал, что такое тяжелый физический труд.
Он родился и рос в тяжелые для Штатов времена.
Даже когда ситуация в стране пошла на улучшение, народ еще долго не чувствовал перемен. По радио говорили, что кризис миновал, но богатели только брокеры на бирже, бандиты, политики и знаменитости. Впрочем, как и всегда.
Отец больше пил, чем работал, а деньги матери оставлял за игрой в покер или относил на тотализатор. Когда старший брат Томас ушел в армию, а затем и на войну, Наполеону приходилось работать, чтобы есть. Или воровать. В конце концов, с уходом Тома давать нагоняй за воровство было больше некому.
Увы, как и в любые другие тяжелые времена, всюду царило беззаконие, и за выполненную работу часто не платили. Таких мальчишек, как он, обманывали пачками и спросить потом было не с кого.
Наполеон всегда все схватывал на лету, поэтому попавшись пару раз, урок усвоил. В правосудие свыше он не верил, поэтому вершил его сам, как умел.
Затрещины брата и нравоучительные речи все же дали свои плоды, поэтому у тех, кто был победнее, Соло не крал, но зато карманы зажиточных евреев, кидающих его, тогда еще мелкого сопляка, на деньги, обчищал с мрачным и мстительным удовольствием.
Поэтому в рабочий коллектив товарищ Персик влился без особых усилий.
Рубаха-парень, несмотря на свое иностранное происхождение и плохой чешский, оказался отличным малым и умудрялся веселить весь коллектив, как во время работы, так и в короткие перерывы.
В обед он развлекал всех незамысловатыми фокусами и был не прочь перекинуться в карты. Разве что на деньги играть отказывался – только на сигареты. Только неясно, зачем. На перекур-то он со всеми не ходил.
Понравиться Наполеон умел, и уже в первые дни начальник с забавной фамилией Всемваш души в нем не чаял, каждый раз зазывая в кабак с ребятами после смены.
С этими людьми ему было просто. В большинстве своем, у них не было ни больших денег, ни больших амбиций, и говорили они то, что на самом деле имели в виду.
Постепенно они с Ильей приспособились к новому ритму жизни.
Утром Соло шел к главной дороге и ловил попутку до завода – машину он решил не светить, учитывая, что Илья укатывал на ней к заводу ночью, проверять склад. Да и откуда у Персика, бедного эмигранта, и вдруг машина? Приходилось мерзнуть.
Попутка поначалу брала не каждая, лишь позже, когда работяги начали его узнавать, выживать стало терпимее.
Пока его не было, Илья отсыпался после ночных вылазок, а потом докладывал начальству и колол дрова на заднем дворе в немереных количествах.
По сути, живя в одном доме, виделись они не так уж и много.
Дом Наполеону даже нравился.
Большой, на отшибе. А мебель хоть и старая, но интересная. Ему даже казалось, что половину старик сколотил сам. Не делают на фабриках таких удобных стульев.
Он сразу же облюбовал огромное кресло возле камина и занял самую теплую комнату.
Но чем сильнее крепчали морозы, тем чаще Илья находил его спящим на диване в гостиной, где топилась печь.
Замерзший и уставший после смены, Соло редко засиживался после ужина надолго.
А порой и вовсе подбрасывал поленьев в огонь и сразу же падал лицом в подушку, жалуясь на ноющую спину. Засыпал там же, на полуслове. Но сон у него был чутким, и стоило Илье пройти мимо него в коридор, тот сразу же вскидывал голову, провожал его мутным взглядом, хрипло желал удачи и снова отключался.
Курякин каждый раз удивлялся.
Шастать по дому он мог сколько угодно, и Соло даже в ус не дул, зато стоило только собраться на выход – вскидывался, как по команде.
- Такой уж сон, - пожал плечами он как-то, когда Илья спросил. – Вообще, если уж усну, то сплю как убитый. Но если зайдешь в мою комнату, чтобы что-то взять или хоть через двое дверей будешь про меня кому-то говорить - проснусь.
- Ты это серьезно, что ли? – посмеялся тогда Илья.
- Серьезнее не бывает. Еще если про деньги заговоришь – тут же проснусь.
Курякин значения тому не придал, но опробовать опробовал.
В очередной раз, когда Соло задремал на диване, он сел в кресло и тихо вслух перебрал несколько слов на пробу. Наполеон не шевельнулся даже на «сладких суфражетках».
- Деньги, - наконец выдохнул Илья едва слышно, и тот сразу же понял голову с подушки.
- М?
Какую-то секунду Курякин неверяще смотрел в заспанное лицо, а затем присвистнул и зашелся хохотом.
Сонный Наполеон шутку не оценил, лишь перевернулся на другой бок и пробормотал:
- Смешно тебе? Придурок. Зря только рассказал.
Повторять эксперимент Илья больше не стал, но особенность эту взял на заметку. Подумать, чего только не бывает в жизни, и каких странностей в людях не встретишь.
Про Рождество оба запамятовали и вспомнили только тогда, когда на заводе объявили выходной.
Выжатый Наполеон проспал обед и проснулся с тяжелой головой, а потом до темноты чертил план здания по памяти с плаката, который видел в коридорах, и прикидывал, в каком из помещений могли запрятать лабораторию, пока Курякин забаррикадировался в своей комнате. Соло уже давно заметил, что пребывание в обществе других людей тот предпочитал дозировать. Хотелось верить, что так было не только с ним, а вообще со всеми.
Поленья уютно трещали в печи, запах дерева успокаивал. О работе не думалось. Думалось о Франческе. Прошло столько лет, а он до сих пор помнил слова рождественских песен, которые она заставляла его петь вместе с ней.
Он смотрел в огонь, прогоняя воспоминания, и едва не подпрыгнул в кресле, когда в спальне Курякина что-то громко шарахнуло.

[скрытный товарищ]

2

Сорвавшись с места быстрее, чем успел подумать, он вломился в комнату Ильи, запоздало понимая, что даже не сообразил захватить пистолет.
Хмурый напарник, глядевший на него исподлобья, это тоже заметил.
- Спасать явился? Какой герой. Вместе бы тут и пришили.
На столе перед ним что-то дымилось. Пахло паленой проводкой.
- Ты что здесь творишь?
- Конденсатор взорвал.
- Зачем?
- Случайно. Полярности перепутал.
Только сейчас Соло заметил большой выпуклый экран разобранного телевизора и пластмассовый корпус в углу на полу. Рождественский концерт захотел посмотреть, что ли?
Он растеряно провел по волосам, глядя на спокойного Илью и общий творческий беспорядок. Курякин имел привычку тащить все, что было поломано, и чинить это, когда выдавалось свободное время. Но, видимо, в этот раз что-то пошло не так.
- Я план начертил. Взглянешь? – спросил Наполеон, успокаиваясь.
- А там что-то интересное есть?
- Нет.
- Тогда не хочу.
Илья встал и приоткрыл окно, давая едкому запаху гари выветриться, и сквозняк потянул по ногам. На улице было белым-бело и очень спокойно. Даже соседские псы, налаявшись за ночь, успокоились.
- Я все цехи облазил – пусто. Если там что-то и есть, то только под землей.
- Значит, есть подвал, - озвучил очевидное Курякин и достал из кармана зажигалку.
Зачем, Соло понял только когда увидел на подоконнике ровный ряд сигарет разной крепости и марки. Его, между прочим, недавний куш.
- Не знал, что ты куришь.
Илья пожал плечами и выпустил облако пара, смешавшееся с его заледеневшим на морозном воздухе дыханием.
- Только когда заняться больше нечем.
Соло наморщил нос. Сигареты и Большевик в его голове абсолютно не сочетались, но зрелище было не лишено притягательности.
Курякин вообще был персонажем заметным.
Или, может, Наполеон просто привык всматриваться.
- С Рождеством, - зачем-то пожелал он, совсем невпопад, и Илья удивленно обернулся.
- И тебя.
Он вдруг похлопал себя по карманам, будто что-то искал, но не находил, а затем затушил недокуренную сигарету и подошел к столу, жестом подзывая Соло к себе.
Когда тот подошел, Илья открыл верхний ящик, достал оттуда квадратную коробку и вручил ее Наполеону.
- Мы, конечно, живем вместе и все такое, но не слишком ли ты торопишь события, Угроза? – пошутил тот, взвесив предмет в руке.
Внутри оказались крупные квадратные запонки с синим камнем в основе, монограммой посередине и бриллиантовой россыпью по бокам.
- Ты что, с ума сошел? – первым делом спросил Соло, глядя на Илью с выражением упрека, смешанного с негодованием.
Наметанный глаз вора распознал дешевый цирконий в сердцевине, но мелкие бриллианты и сапфиры были настоящими. Стоила эта вещь очень недешево. Не на такие подарки он рассчитывал от человека, не забывающего напомнить о своем нелестном отношении к «излишней роскоши» и «расточительству».
Честно говоря, вообще ни на какие не рассчитывал.
- Не за что, - сказал Илья, словно его не слышал.
- Я не возьму.
- Почему? Я думал, ты тащишь все, что блестит.
- Тащу, но когда просто так дают, неинтересно. Бесплатный сыр только сам знаешь где. Хотя какой там бесплатный. Они же стоят черт знает сколько! Ты столько не зарабатываешь. Забери. И вообще, у меня для тебя ничего нет. Не ставь меня в неловкое положение.
Соло пихнул коробочку ему в руки, но Курякин обратно не принял.
- Я их не покупал, - возразил он, отступая на шаг. – И это не рождественский подарок. Просто так совпало.
- То есть?
- Они мои. Только не носил. А внутри маячки. Так что насчет сыра ты не прогадал.
Наполеон уставился на коллегу с недоверием.
Он внимательно изучил запонки и вытащил одну из бархата, чтобы рассмотреть поближе. Ничего необычного он не замечал.
- Штыри специально припаяны, чтобы можно было отломать, если что, так что осторожнее с ними.
- Ты это сам делал, что ли? – пораженно выдохнул Соло, поднося цирконий к свету и тщетно силясь разглядеть что-нибудь подозрительное.
- Ну, почти. Наш штатный мастер помогал, камень внутри наполовину сколоть и еще там немного по мелочам. Давно это было.
- Они же совсем крохотные должны быть.
- Маячки? Да, поэтому радиус дальнобойности немного пострадал.
- Ничего себе.
Наполеон смотрел на украшение и вертел его в руках с интересом маленького ребенка. Соло знал, что руки у напарника из нужного места, и тот отлично ладит с техникой, но не думал, что настолько. Жутко хотелось разобрать эту вещь, расспросить, как Курякин вообще такое провернул.
Но продолжалось это недолго.
Словно опомнившись, он захлопнул коробку и упер ее Илье в грудь.
- Спасибо, конечно, но принять я их не могу. Лучше сам начинай носить. К твоим глазам очень пойдут.
- Как и к твоим.
Соло склонил голову к плечу, страдальчески сложив брови домиком, словно вопрошая «Ну не дурак?»
По твердому взгляду Ильи и нахмуренному лбу он понял, что тот себя дураком точно не считал.
А вот Наполеона – немножко.
- Да не упрямься ты. Говорю же, я их тебе не дарю. Так, на время одолжил. Вернешь потом. Заряд все равно когда-нибудь сядет, не ты же маячки будешь менять. И вообще, ты куда чаще рубашки носишь.
Соло сжал бархатный футляр в пальцах.
За все время их партнерства Курякин не изменял своей привычке подбрасывать жучки в его вещи. А теперь и вовсе дал ему устройство для слежения в открытую. Сказав ему об этом, как ни удивительно, человеческими словами.
Если это не переход их отношений на новый уровень, то Наполеон понятия не имел, что это.
Хотелось поблагодарить, но почему-то не получалось. Илья смотрел на него понимающе и немного насмешливо, словно слышал все его мысли сейчас. Он вообще в последнее время стал слишком хорошо его понимать. Не во всем, не всегда, но в самых неожиданных вещах - точно.
- Что, не баловали в детстве? – спросил Курякин, похлопав его по плечу. – Оно и видно.
На фоне едкого запаха табака Соло вдруг уловил знакомые нотки и с подозрением принюхался, склонившись ближе.
- Это что, мой лосьон? – удивленно спросил он.
Под его укоризненным взглядом напарник слегка замялся.
- Ммм… Не исключено.
- И не стыдно тебе? Мог бы и попросить.
Илья отошел к окну, выбрал себе очередную сигарету и снова закурил.
Когда он посмотрел на Наполеона, лицо оставалось бесстрастным, но в его глазах плясали веселые черти.
- А когда просто так дают - неинтересно, - передразнил он, выпуская серебристую струйку дыма, окутавшую его лицо.
От этого жеста и голоса приятное тепло разлилось в груди, сжалось в горячий комок, и Соло почувствовал, будто его сердце на миг стало занимать немного больше места, чем обычно.
Русский не был гладко выбрит или красиво одет. Не рисовался перед ним и не старался казаться лучше, чем есть. Даже за речью и акцентом особо не следил, давая волю рычащим «р».
Привычный, в растянутом свитере и домашних штанах, Илья просто был.
И Соло казалось, что он в жизни не видел ничего и никого красивее.

собственно, сам подарок: тык



tbc

[bistrick]

Ух ты ж ты!)))
Соло, ютящийся поближе к теплу, Илья на все руки Левша
Прошлое Наполеона всегда особенным образом трогает, ведь все мы родом из детства и жутко интересно как вырастают такие красавцы).
Спасибо большое!

[Squirry]

скрытный товарищ, отличный товарищ Персик! И особенности сна очень забавные) Воот, они уже начинают узнавать друг про друга такие подробности, которые узнаешь, только пуд соли съев с человеком.
Подумала было, что Илья там у себя елку наряжает, но засомневалась: вряд ли бы он это стал делать в своей спальне, а не в гостиной) хотя кто знает) с него станется уже наряженную вынести, как букет)

[Squirry]

О, я поторопилась, оказывается, еще второй кусок есть, который я не прочитала! Сейчас узнаю, что там у него шарахнуло)

[Squirry]

О, я поторопилась, оказывается, еще второй кусок есть, который я не прочитала! Сейчас узнаю, что там у него шарахнуло)

[Squirry]

Взорвал конденсатор)))
тырит и курит наполеоновы сигареты и пользуется его лосьоном))) точно новый уровень отношений)
Очень насыщенная сцена. Здорово.

[скрытный товарищ]

bistrick, Илья не левша, просто замечтался)
А прошлому Наполеона достанется еще много эфирного времени, ведь мы все действительно родом из детства.


Squirry,

особенности сна очень забавные
основанные на реальных событиях, так сказать.

с него станется уже наряженную вынести, как букет)
действительно, почему-то очень верибельно

[muxoe_kuco]

Привычный, в растянутом свитере и домашних штанах, Илья просто был. И Соло казалось, что он в жизни не видел ничего и никого красивее.

Уиииии!!! Какая прелесть! Какие милые подробности!
Спасибо!

[скрытный товарищ]

Исполнение 2, ч. 9

Около 2300

Никакого стыда, собаки и "Русский Вальс" Шостаковича

послушать

1

Время в Праге оказалось едва ли не самым скучным на памяти Соло, но вместе с тем и самым спокойным.
Все было немного похоже на каникулы: в него никто не стрелял, никто не покушался на его жизнь, а Сандерс не вынимал из него душу.
Рядом был только Илья.
Илья, который наотрез отказывался играть с ним в шахматы.
Поэтому Наполеон развлекал себя тем, что показывал ему фокусы. Некоторые из них он успел подзабыть, поэтому потренировать ловкость рук находил приятным и крайне полезным.
- Смотри, Угроза, сейчас эта монета волшебным образом исчезнет! – объявил он, зажимая крупный четвертак в кольцо из большого и указательного пальцев.
Курякин следил за его руками с явным скепсисом, но очень внимательно.
Соло надавил на четвертак, засовывая его внутрь кулака, а затем продемонстрировал две абсолютно пустые ладони. Серебристая монета словно растворилась.
Илья, к его негодованию, не впечатлился.
- Детские забавы, Ковбой. Я бы лучше посмотрел на фокус посложнее. Например, трюк с исчезновением. Твоим. Из моей жизни.
Наполеон недовольно взглянул на него и откинулся в кресле, закинув руки за голову.
И, конечно же, обиделся.
Два дня с ним не разговаривал, пока Илья однажды не отметил удивленно и вслух, как сильно у того отросла борода.
- Ничего себе, Угроза, заметил. Ты, случайно, не шпион? – насмешливо спросил его Соло и сменил гнев на милость.
Ведь борода и правда была роскошной. Илья даже немного завидовал. Чисто по-мужски.
С ней напарник больше не был похож на того элегантного джентльмена, которым любил казаться, и словно постарел лет на десять. С мозолями на руках и в безразмерной одежде, натянувшейся на мощной груди и висящей на боках, его было не узнать.
А в один из вечеров Соло вернулся гораздо позже обычного.
Каждый раз, когда Наполеон задерживался, Илья, сам того не желая, начинал волноваться. Этот раз не был исключением.
За окном давно повечерело, и небо темнело над мало освещенным пригородом зевающей бездной, а чертов американец по-прежнему где-то шатался.
Сосредоточиться на шахматах не получалось, паяльник дрожал в руках.
Илья места себе не находил, поминая коллегу словами, которые тот, как истинной полиглот, точно пожелал бы изучить, чтобы привнести в свою русскую речь немного экспрессии.
Получив в распоряжение запонки, Соло демонстративно достал и вернул Курякину вшитый в подкладку куртки жучок, похвалив за едва заметный шов.
Уже зашнуровывая ботинки и прислушиваясь к себе, Илья мрачно ощущал, что тот за это еще отхватит. Но набросив на плечи бушлат, он вдруг услышал за дверью какую-то возню и тихий знакомый голос.
Соло обнаружился на крыльце – пьяный, в расстегнутой куртке и с мордой большого, крупнолапого пса на коленях.
К такому Илью жизнь не готовила.
Тревога быстро улетучилась, уступая место раздражению.
- Ты что, совсем одичал уже? - спросил он, глядя, как коллега треплет пса за холку.
Щеки и кончик уха, за которое Соло заложил отросшую прядь, алели на морозе. Свет из коридора выхватил его лицо, и Курякин сразу понял, что сколько бы там американцу не налили – ему хватило.
Чтобы так сильно опьянеть, Наполеону требовалось выпить очень много, так что вопрос, где тот мог столько пропадать, отпал сам собой.
- Ты только не злись, пожалуйста.
Наполеона немного качало из стороны в сторону, а тихая просьба прозвучала совсем устало.
От нее Илья вдруг почувствовал себя ужасным человеком. Стало немного совестно за свою несдержанность. В конце концов, были люди, которых Курякин ненавидел всей душой. Но даже они по какому-то очень несправедливому стечению обстоятельств получали от него в лицо реже, чем один конкретный ЦРУшник.
- А собака чья?
- Не знаю. Соседская, наверное. Увязалась.
Язык у Соло немного заплетался, и слово "соседская" Илья едва разобрал.
Пес сидел смирно, разрешая себя гладить и даже распрямлять заломленные уши. На шее у него был широкий ошейник с кольцом для поводка. Животное было огромным и, кажется, породистым.
- Может, потерялся?
- Не думаю. Он меня и раньше на работу провожал иногда, - сказал Соло и невпопад добавил, глядя на Илью. - Хороший.
Пес ткнулся мокрым носом Наполеону в ладонь, и Илья вздохнул.
Отрывать напарнику голову резко перехотелось. Вместо этого он засунул руки в карманы и, стоя на крыльце, взглянул на небо. Звездное и холодное.
Он успел побывать в достаточном количестве мест, чтобы знать, что небо везде было совсем разным. В пражском пригороде оно было совсем как в киевском - достаточно звезд, чтобы не скучать. Даже Млечный путь немного видно.
- Анатолийская овчарка, - вспомнил породу Илья. - У Андрюхи Синицына такая была.
Ему тогда было от силы лет десять, и умнее собаки, чем андрюхина Багира, он не встречал.
И терпеливее уж точно, учитывая, сколько на ней верхом откатала его младшая сестра.
- Синицын. Какая интересная фамилия. Синица – это же птица? Падеж... Принадлежащий синице. Синицын сын?
Илья удивленно взглянул на Соло, вслушиваясь в его лингвистические потуги.
Тот пытался говорить очень медленно и с расстановкой, но такого жуткого акцента Илья у него еще не слышал, и сдержать смешок было выше всяких сил.
- Ковбой, не углубляйся. Иногда Синицын это просто Синицын, - сказал он, качая головой, и достал из кармана сигареты с зажигалкой.
Он молча курил, позволяя напарнику немного проветриться. Но сидеть на морозе, расхристанному и разгоряченному от алкоголя, было не лучшей идеей.
Задумчиво глядя, как Наполеон гладит светлую шерсть пса, закрыв глаза и опустив голову, Илья не заметил, как докурил до фильтра.
Соло же больше голос не подавал, зарывшись пальцами в мягкую шубу на холке.
Курякин смутно подозревал, что того мутит. И поделом.
Овчарка шумно выдохнула, подняв на Илью грустные глаза.
Смирилась, что ли.
- Ну, все, Ковбой. Идем. Товарища придется оставить.
- Разве товарищей оставляют?
- Без тебя не пропадет. У него есть хозяин.
Пока он помогал Соло подняться, лохматый тщательно обнюхал нового человека и дружелюбно боднул Илью под колено.
- Там вчерашнее жаркое осталось, - вспомнил Соло, опираясь на курякинское плечо.
- Во-первых, уже не осталось. Во-вторых, чужих псов кормить нельзя.
- Ну да. Одного уже прикормил. Ест теперь за двоих.
- Жалуешься? - строго уточнил Илья.
- Не то чтобы очень.
Соло был рад оказаться в кресле со стаканом воды, смешанной с лимонным соком, рядом с камином, в камине потрескивал огонь. Курякин сидел тут же, за шахматной доской, и вечер, в общем-то, продолжался не так уж и плохо. По его скромному, очень нетрезвому мнению.
От тепла его разморило и развезло еще больше. В голове вертелась какая-то смутная мысль, которую ему зачем-то срочно нужно было озвучить. И почему-то вальсы Шостаковича.
- В общм... - начал он и тут же поправил сам себя. - В общем. Видел сегодня вместе с начальником типа в белом халате. Ребята сказали, санинспекция. Но я его узнал. Его фото было в папке по делу. Такой... С носом.
Илья поднял на него страдальческие глаза.
Грустнее всего было то, что несмотря на размытость сведений, он прекрасно понял, кого напарник имел в виду.
- И ты на радостях от подвижек так напился?
Соло утвердительно кивнул головой, но вслух выдал твердое "нет", выставив перед собой руку с поднятым вверх пальцем.
Было видно, что собрать слова в кучу ему сложновато, но он очень старался.
- Вливался в коллектив. Я уже столько раз отказывал, что было бы подозрительно... для такого алкоголика, как я... в смысле, Персика. Ну, ты понял.
Илья и правда понял, но промолчал.
Пьяный напарник был легкой мишенью для насмешек, но издеваться над ним сейчас было все равно, что пинать котенка.

[скрытный товарищ]

2

На всякий случай он включил шумогенератор.
Соло вряд ли бы наболтал на себя компромата и под сывороткой правды, но Курякину все равно не хотелось, чтобы их сейчас кто-нибудь слышал.
Американец же, казалось, забыл, что держит стакан в руке и махнул рукой, расплескав немного на ковер и себе на штаны.
- Но пил я с пользой. Всемваш сказал... Напился, кстати, как скотина. Сказал интересное... Сырья, говорит, на складе полно. А начальник заладил, мол, еще привезут. В четверг. Все удивлялся, зачем еще столько. Портится же. Говорит, подработать можно будет желающим после смены… Господи, сколько же чехи пьют.
Он наконец-то отпил воды и скривился, ощутив на языке противную кислоту. Рот и так вязало слюной, а теперь и подавно. Залпом осушив остатки до дна, он отставил его и откинулся в кресле.
- Я, конечно, сказал, что возьмусь. И девушку обидел. Из-за тебя и этого твоего спора дурацкого.
- В смысле? – спросил Илья, мрачнея.
Почему-то ему было очень легко представить свинское поведение Соло с кем бы то ни было, хотя тот себе ни разу ничего постыдного не позволил. В любом случае, при нем. По отношению к женщинам, разумеется.
Флирт на грани с откровенной пошлостью Курякин в расчет не брал.
- Привязалась возле бара. Понравился. А я не умею красивым дамам… Отказывать. Это против моей природы.
- Что, так быстро проспорил, Ковбой?
От презрительных ноток в голосе Соло возмущенно нахмурился.
В различных ситуациях алкоголь действовал на него совершенно по-разному. Стоило выпить в плохом настроении – становилось еще хуже. В чрезмерно хорошем – был риск загреметь в местный участок.
Но в этот раз спиртное сделало его покладистым. Он чувствовал себя хорошо, сидя с Ильей в уютной гостиной у камина.
И даже ощущал некую гордость за себя, отвечая напарнику.
Наполеон Соло бесконечно восхищался собой, несомненно, но гордиться собой ему обычно не приходилось.
Это чувство ему положительно нравилось.
- Попридержи коней, Большевик. Не проспорил. Пришлось обидеть, чтобы отстала. Она дала мне пощечину. Всемваш там от смеха чуть не скончался.
Сдержанное удивление Ильи такого ответа, пожалуй, стоило.
– Что же ты ей сказал?
В том, что Соло может довести любого до насилия, Илья ни капли не сомневался. Но что такого этот серийный дамский угодник и хронический джентльмен мог сказать, чтобы отхватить по лицу?
Наполеон помотал головой.
Ему не хотелось это повторять. Признаться, он чувствовал странное темное удовлетворение, увидев в карих глазах подвыпившей чешки обиду. Когда она его ударила, он даже не почувствовал боли. Ему тогда подумалось, что по сравнению с тяжелым кулаком Ильи, это было просто дружеским похлопыванием по плечу.
- Она сказала, что увлекается искусством. Начала что-то про Альфонса Муху. А я его высмеял. Потом сказал, что она не настолько красива, чтобы позволить себе быть такой глупой, и вообще, мне в матери годится.
Илья присвистнул и даже отвлекся от шахматной доски перед собой.
- Ты, наверное, долго тренировался, прежде чем стать таким мудаком, - сказал он, едва заметно улыбаясь уголком губ.
Едва, но Соло заметил.
И его глаза недобро сверкнули.
- Вовсе не старался. Просто таким вырос.
- И как же так получилось?
- Oh, mi querido amigo. Creci viendo a mi padre golpear a mi madre.*
- Ты же знаешь, я не говорю по-испански.
- Знаю. И обожаю тебя за это.
Курякин нахмурил брови, вперив взгляд обратно в доску, и какое-то время Наполеон просто наблюдал за ним.
Не хотелось вообще ничего говорить, в горле стоял ком. На него накатила дурнота и голова шла кругом. Напарник был единственным светлым якорем во внезапно охватившей тоске.
На самом деле, Соло ненавидел пить. И ненавидел пьяных людей. Но как это часто случалось в его жизни, многие вещи он продолжал делать из чистого упрямства, сам не понимая, зачем.
По его скромному мнению, не было ничего отвратительнее пьяной женщины, и ничего более жалкого, но в то же время, тревожного, чем пьяный мужчина.
Он любил привычку Ильи не позволять себе лишнего. Любил его умеренность в алкоголе и манеры.
То, как Илья умел заботиться о других. Тихо, без показного геройства.
В нем не было ничего от образа героя по-американски, созданного в годы войны.
Это было сложно объяснить, но никакая из тех хвалебных отечественных историй, которую Соло слышал или читал, не подходила Курякину.
Тот протагонист, которого пропагандировала Америка, вовсе не походил на странного в чистоте своих порывов и искреннего Большевика. Но при этом Соло чувствовал, что именно он - настоящий.
И остальной героизм теперь казался дешевой фальшивкой.
Он знал, что Илья уже обдумывает операцию перехвата поставки, хотя это, вообще-то, не его работа. По сути, все, что требовалось от него сейчас – доложиться начальству и устраниться, давая Наполеону доиграть партию Персика до конца.
А потом, Соло надеялся, их забросят в местечко потеплее, чем промерзшая от суровой зимы Чехословакия с ее чертовски хорошей бехеровкой и длинными, темными ночами.
- Нехорошо получается, - услышал он уже сквозь дрему.
Он и не заметил, как успел смежить веки, провалившись в сон. Тихий стук фигур о клетки и запах сосновой смолы от охапки дров у камина подействовали лучше любых колыбельных.
И голос отчего-то охрип.
- Что нехорошо?
Ему казалось, что Илья забыл о чужом присутствии, погрузившись в эту свою русскую железную коробку сознания, в которой он прячется от всех, когда уходит в себя.
Тот словно забылся, вертел в пальцах белого коня, а затем вовсе зажал его в кулак, поднося к губам.
В гостиной было темно, весь свет шел только от камина, а дрова в нем уже начинали тлеть. От мягких, теплых бликов ослабевшего костра лицо Ильи становилось каким-то неземным. Языческим.
- Нехорошо, что ты просыпаешься от любого шороха, - недовольно сказал он. – Иди ложись спать.
- Уложи меня, zlatíčko. И посторожи мой сон.
- Барские у тебя запросы, Антоша.
К удивлению Соло, Илья все же встал, взял его за локоть и скорее заставил, чем помог подняться.
Ноги заплетались и отказывались идти. Сидя в кресле, он и не заметил, как сильно разомлел. Тяжело опираясь на подставленное плечо, он украдкой вдыхал запах Ильи, улавливая по большей части лишь собственный одеколон.
Было в этом что-то приятное и неприличное. В том, как русский пах им.
Тело ныло. Даже выпивший, Соло чувствовал, как сильно тянет от боли поясницу. А ведь отработанные деньги после закрытия завода ему уже никто не выплатит.
- Если ты такой безотказный сегодня, может, сделаешь мне массаж? – попросил он, ни на что конкретно не надеясь.
Пальцы сжали его бок с предупредительной нежностью медвежьих когтей.
- Что ты, zlatíčko, я же тебе все кости переломаю.
Сказано было сквозь зубы, и Наполеон решил не испытывать судьбу.
Ну, почти.
- Сколько же потребовалось времени, чтобы ты наконец-то признал, что я золотце. Я столько ни на одну женщину в жизни не тратил.
Курякин лишь хмыкнул и «случайно» приложили его плечом об косяк, заводя в комнату. Он пробормотал что-то по-русски, совсем неразборчивое.
- Ты меня не похвалишь, Угроза?
- За что?
- Ни за что.
Курякин тяжело вздохнул и едва ощутимо.
- Молодец.
Еще никогда в жизни он не видел Соло настолько самодовольным. А повидал он его всяким.
Несколькими часами позже, когда Илья, маясь от бессонницы, вышел во двор покурить, зажигалки в его кармане странным образом не обнаружилось. Вместо нее там оказалась фальшивая монета с гравировкой.
- Сука, - выдохнул Курякин, зажав сигарету в зубах и поднес монету поближе к лицу.
В лунном свете блеснули купола церкви, затем угловатая кириллица, и он прочел:
«Софийский собор. XI век. Киев».

*перевод фразы советую посмотреть после того, как прочтете до конца

О, мой дорогой друг. Пока я рос, отец избивал мать на моих глазах.

пустая шпионская монета

tbc

[скрытный товарищ]

muxoe_kuco, все для вас, для дорогих читателей)

[bistrick]

Пес привел Соло домой)). И правда, очень хороший!
Между Ильей и Соло начинает так конкретно потрескивать напряжение определенного рейтингового толка. Ощутимо)
Золотце! Костедробительный массаж!))
Все у них отлично. А вот у одной чешки ночь явно будет неприятная.

[muxoe_kuco]

Господи, как они хороши! И Соло пьяненький, так что из него уже слова наружу рвутся)

Сколько же потребовалось времени, чтобы ты наконец-то признал, что я золотце. Я столько ни на одну женщину в жизни не тратил.

Да ещё и с собакой)
Илюша твердокаменный, который волнуется) Светлый якорь
Между ними уже всё сплетено, без слов)

Спасибо!

[Squirry]

Такие хорошие оба) и пёеееес!
Антоша с барскими замашками))) зажигалку спер))) мастерство не пропьешь!
И спина болит, и зарплата не светит, и массаж Курякин не делает, и похмелье завтра будет, эх! Что-то так мне жаль стало это нищасное пьяное златичко.

[скрытный товарищ]

bistrick,

вот у одной чешки ночь явно будет неприятная
зато сердце не украдено одним воришкой

muxoe_kuco, не хочу ничего спойлерить, поэтому скромно промолчу)

Squirry,

Что-то так мне жаль стало это нищасное пьяное златичко.

Златышко, конечно, мягкий метал, но Персика просто так не возьмешь.

[BlueSunrise]

Спасибо за чудесное продолжение!