[ваш дядя]

5.13 Илья Курякин/Наполеон Соло.

По арту

Мир с магией где Илья анимаг, но скрывает это. Бурчание Соло из-за шерсти на его любимых костюмах.

Остальные арты вдогонку

kimeido.tumblr.com/post/138733207283/シ&#...;

@темы: не выполнено, 5 тур, Илья Курякин, Наполеон Соло

Comments

[Зефири]

[скрытный товарищ]

Тео Нов, вам спасибо, за такой эмоциональный отзыв

мимопроползант,

одно слово - ламантично

Ага, давненько я не брала в руки шашки не писала романтиШных сцен

tar,

И мама и папа

Мы с ними ещё встретимся в следующей главе

и такая милота с сосанием уха!

"Поцелуй в ушко" в нашей АУистории немного видоизменился

Мойра*,

Бедняжка Наполеон! Несколько дней питаться сырой жеванной рыбой и морожеными зайцами! Ни помыться, ни переодеться, а тут еще и обслюнявили всего.

Не жеваной, а перемолотой медвежьими челюстями, для большей мягкости. Заяц был свежезадушеный и ещё тёплый. И вообще не обслюнявили, а умыли Наш мишка очень заботливый - Напу невероятно повезло с партнёром.

Может ему стоило начать разговаривать уже с медведем? Он же понимает тоже.

Нап боялся спугнуть обоих.

Squirry,

Эпиграф отдельно прекрасен.

Спасибо, на самом деле я долго вдохновлялась песней на стихи М. Светлова, но т.к. я идиот и не знаю как вставить музыку, могу только ссылкой поделиться на аудио bard-cafe.komkon.org/vrag/RAG/MPEG/zemlyafr.mp3

Папа - "новый куратор". Привез, не дал сожрать, велел вернуть живым и уехал. Идеально. А мама, мне кажется, не простит ващеникагда. И не могу сказать, что я ее не понимаю. "Тамбовский волк тебе товарищ!" )))

Папу с мамой мы ещё встретим. Елена Константиновна ещё не всё сказала.

Как Наполеон лапу гладил... ыыы, прям до слез

Открою маленький секрет. Я взялась за этот фанфик, потому что просто влюбилась в эти огромные медвежьи лапы на арте-заявке. Глаз не могла оторвать от этой милоты

Мойра*, Squirry, лемминг - это не только ценный мех, но и 50-100 грамм вкусного, питательного мяса! (иногда уже кем-то пожёваного)

tamashy, Будем счастливы, господа!, Зефири, спасибо за поддержку

В качестве бонуса фотка обиженного Илюхи после драки с папой

[Тео Нов]

Ууууу какой красавчик-обижашкин. Думаю спасёт целительный поцелуй Наполеона. В нос. Ну или куда прийдётся...

[Ren Strangel]

На самом интересном месте

[Неправильная богиня]

а вот теперь можно и напомнить медвежонку, какую реакцию провал в памяти вызывает у разведчиков (даже если они воры). Особенно после того, как оного разведчика один раз с электрического стула уже снимали.

[скрытный товарищ]

Тео Нов,

Ren Strangel, не получилось впихнуть невпихуемое в одну главу, а я то наивная надеялась, что следующая глава будет последней

Неправильная богиня, ну зачем же начинать примирение с упрёков

[Squirry]

A photo posted by Instagram

[скрытный товарищ]

Милота какая! Растеклась лужицей. Это чем там мишек подкармливают, сгущёнкой?

[Squirry]

скрытный товарищ, ага! 1976 год, советский полярник угощает медведицу сгущенкой, пока ее малыш обнимает его за ногу)
На самом деле "полярник" - глава семейства) просто фотограф был не в курсе насчет оборотней)

[Esthree]

Это они за алиментами пришли?

[tar]

Squirry, ыыы!!!!
милота зашкаливает)))

[Squirry]

Esthree, подозреваю, что алименты эта дамочка взяла бы печенкой алиментщика))) и прочим ливером))
У них крепкая семья! Это просто папа в магазин ходил! На Большую землю.
tar, я как увидела, так сразу поняла, что это иллюстрация)

[скрытный товарищ]

Исполнение 2, часть 14 (2465 слов)

Соло протянул руку за шапкой, но не смог вырвать её из сильных пальцев Ильи. Некоторое время они так и стояли, вцепившись в наполеоновскую ушанку, и пристально смотрели в глаза друг другу. Переступить через себя и произнести хоть слово оказалось невероятно сложно.

– Прости меня, – наконец, хором сказали оба.

Соло удивлённо сморгнул, Илья вперил в него напряжённый настороженный взгляд. Опять повисла пауза. В груди Наполеона что-то толкнулось: «Не останавливайся! Не молчи! Не дай ему снова замкнуться!» И вдруг он осознал: никакая заготовленная заранее, пусть самая обоснованная и аргументированная, речь не нужна сейчас ни ему, ни тем более Илье. Искренность и честность – лучшая политика, когда имеешь дело с таким, как он. Да, обычно Наполеон действовал иначе, но и обстоятельства, как ни крути, совершенно исключительны.

– Я испугался, – решительно проговорил он.

– Я боялся, – одновременно и столь же твёрдо сказал Илья.

Обескураженные, оба снова притихли, а Илья вдобавок, словно стыдясь своих слов, отвёл глаза. Соло, осмелев, коснулся его руки, побуждая вновь взглянуть на себя, и удивлённо спросил:

– Ты-то чего боялся, Угроза?

– А ты?

Наполеон набрал побольше воздуха в грудь, как если бы собирался прыгнуть нагишом в Северный Ледовитый океан, и выложил всё. Про последствия интоксикации, страх зависимости, про женщин, с помощью которых пытался реабилитироваться, разговоры с Уэверли и Вороновым, выматывающее ожидание и долгий путь сюда. Про то, как сильно скучал и как испугался, что потерял навсегда.

Илья внимательно выслушал, а потом глубоко вздохнул, в свою очередь, собираясь с силами, и медленно заговорил:

– На том задании в Брюсселе… я… я думал о тебе постоянно. Очень хотел закончить всё побыстрее, вернуться и… поговорить… Не вышло, – Илья грустно улыбнулся. Слова срывались с его губ неровно, с паузами. – Не поверишь, про гон я не сразу догадался, со мной такое только раз было… лет десять назад, здесь, на Севере…

В Наполеоне некстати вспыхнула ревность. С кем Курякин разделил тогда радости гона?

А Илья тем временем поднял на него виноватые глаза, в которых плескался коктейль из боли и паники.

– Прости, во время задания я с тобой связаться не мог. А потом в Лондоне… – он ненадолго замолчал, будто заново переживая те эмоции, – я почуял твой запах и этой… не знаю, кого… а после уже ничего не соображал. Помню только, что страстно хотел разорвать тебя на куски… и разорвал бы непременно, – лицо его потемнело. – Сам не понимаю, что меня удержало. Я боялся, что когда-нибудь всё равно убью тебя.

– Ну, если мы разобрались, в чём твоя проблема, – осторожно начал Наполеон, – то могу тебя заверить, не родилась ещё такая женщина, ради которой я захотел бы впредь так глупо рисковать жизнью.

– А твоё досье? – напомнил Илья. – Не ты сам, так Уэверли в ходе очередного задания непременно захочет воспользоваться твоими талантами соблазнителя. Я из-за этого опять сорвусь и, возможно, уже не смогу остановиться.

– Уэверли не так глуп, – возразил Наполеон. – Он не станет терять лучших агентов, поручая мне в будущем подобные миссии. Возвращайся, Угроза. Хватит прохлаждаться, твой отпуск давно закончился.

Илья хмыкнул:

– Чувствую, ты не уедешь, пока не добьёшься своего. Неужели я так плохо тебя напугал, там, у полыньи?

– О, это было очень убедительно, – заверил Наполеон. – Я чуть не обделался. И если бы не твой папаша…Угроза, ты в курсе, что твои родители настоящие звери?!

Илья рассмеялся:

– Неужели оба? Подозреваю, тебе крупно досталось от мамы!

– Нажаловался? – с притворным осуждением спросил Наполеон, радуясь тому, что Илья на глазах оттаивал.

– Вот ещё! – фыркнул тот. – Папа почуял, а мама сама догадалась. И как только тебе удалось уговорить отца меня разыскать?

– Сила моего природного обаяния, – сверкнул белозубой улыбкой Соло, но, увидев нахмурившиеся брови, поспешно добавил: – Шучу. Полагаю, его Воронов убедил помочь. Кстати, давно ты тут рыбачишь? – решил он сменить тему.

– Месяц примерно, – пожал плечами Илья.

– Может, пора заканчивать с рыбалкой? – предложил Наполеон. – Не хочу тебя обидеть, но рыба в этих местах… не очень.

– Какой ты разборчивый, Ковбой, – проворчал Илья и нахлобучил ему на голову злополучную шапку.

Наполеон виновато улыбнулся.

– Пойдём домой, – не то утвердительно, не то вопросительно сказал Илья, и в качестве решающего аргумента добавил: – Мама отлично готовит.

Соло еле сумел удержать улыбку на лице. Никто ему не обещал, что будет легко.

***

Обратный путь по заснеженной тундре ожидаемо оказался долгим и утомительным. Ноги проваливались в глубокий снег по колено, на ресницах и меховом воротнике, в который Наполеон усердно прятал замёрзший нос, оседал иней, но, несмотря на все неудобства, он категорически отказывался ехать верхом на медведе. Он слишком соскучился по человеку. На Илью хотелось смотреть, с ним хотелось говорить, а, вернее, слушать его голос, охрипший от долгого молчания, грубоватый, с режущим слух русским акцентом. Наполеон наслаждался этим голосом, как чарующей музыкой.

– … А потом ребята на спор уговорили меня их съесть. Кто ж знал, что это была какая-то редкая порода карликовых хомяков! Зинаиду Викторовну чуть удар не хватил. Маму в школу вызывали…

Наполеон оглядел разрумянившегося Илью с пляшущими в глазах озорными искорками, его распахнутую куртку, лихо заломленную на затылок шапку и оборвал историю поцелуем. Сухие, потрескавшиеся на морозе губы разомкнулись. Поцелуй вышел одуряющим: Соло бросило в жар, и сорокаградусный мороз враз куда-то подевался. Вот бы сорвать и с себя, и с Ильи так мешающую одежду, прижаться кожей к коже, рухнуть в снег и… Домечтать, что «и», Наполеон не успел. Илья мягко отстранился и сказал:

– Притормози, Ковбой. Неудобно как-то, дети смотрят.

Откуда в вымороженной тундре взялись дети, Наполеон сообразил, лишь когда не спеша обернулся и увидел на соседнем холме три белых силуэта. Медведица с двумя медвежатами-подростками, навострив уши, во все глаза и с неподдельным интересом наблюдали за людьми. Соло чуть не расхохотался, но сдержал неуместный порыв и извинился.

– До посёлка ещё километров тридцать, – сообщил Илья, – до заката не дойдём. Может, сделаем крюк? Тут неподалёку есть геологическая станция, там зимой никто не живёт.

Что будет ждать их в Северозорьске, с учётом не очень дружелюбно настроенных родственников, Соло не знал, однако не собирался упускать так кстати подвернувшийся шанс побыть наедине с Ильёй, и даже не в берлоге, а в более комфортных условиях.

– Неподалёку? – переспросил он.

– Ага, – кивнул Курякин. – Километров восемь, не больше, – но, увидев полный разочарования взгляд, поспешил добавить: – На медведе быстро доберёмся.

– Нет, лучше пешком, – отказался Соло. – Хочу послушать окончание той истории.

И всё же на полпути до законсервированной станции Соло уже настолько замёрз, что предпочёл разговорам поездку на медведе.

Станция геологоразведки представляла собой довольно жалкое зрелище: небольшой деревянный сруб и несколько строений вокруг. Всё это великолепие было обнесено хлипким забором, который едва виднелся из-под наметённого снега. Илья без видимых усилий сорвал с двери большой навесной замок, и они наконец-то оказались в укрытии. Кажется, в избушке царил ещё больший холод, нежели снаружи. Соло зябко повёл плечами, дыхнул на онемевшие от мороза пальцы, и из его рта вырвалось белое облачко пара.

– Подожди, сейчас буржуйку растопим, – ободрил напарника Илья и вышел из дома.

Пока Курякин возился на улице, Соло решил осмотреться. Большой, грубо сколоченный стол, несколько самодельных табуретов, полки с какими-то жестянками и посудой, ещё полки – с книгами и журналами, железная двухъярусная кровать и видавший виды диван с прожжённой в нескольких местах обивкой. Конечно, не номер люкс в отеле "Плаза", но, если Курякину удастся разжечь огонь, то всяко лучше берлоги в снегу.

Илья вернулся быстро. Он принёс ведро с углём и легко справился с растопкой. Пока огонь разгорался, он зажёг керосиновую лампу и снова ушёл. Возвратился он с котелком, доверху наполненным снегом, а потом сделал очень странную вещь: подождав, пока снег подтает, вылил большую кружку воды прямо на едва занявшийся уголь. Послышалось недовольное, хотя и слабое шипение.

– Это ещё зачем? – с недоумением спросил Соло.

– Для экономии и чтоб стенки не попортить, – ответил Илья. – Уголь, когда раскочегарится, такую температуру нагоняет, что металл может прожечь. А так будет гореть потише и хватит на всю ночь. Не скучай, я скоро.

[скрытный товарищ]

Исполнение 2, часть 14, продолжение

Однако на сей раз напарника не было довольно долго. Печка раскалялась, в комнате становилось всё уютнее. Наполеон отогрелся и стал обследовать стоящие на полках жестянки, в которых, кроме кофе, соли, перца горошком и лаврового листа, ничего съедобного не нашлось. Затем он перешёл к изучению библиотеки и так увлёкся, что смог оторваться от своего занятия, только когда в избу вошёл Курякин. Илья принёс освежёванную и порубленную на крупные куски тушку зайца. Сунув зайчатину в котелок с растаявшим снегом, он бросил туда же соль, пригоршню лаврушки и, водрузив котелок в специальное углубление на крышке печки, как-то коварно улыбнулся Наполеону.

– Пойдём, познакомлю тебя с русской баней.

Узнать на собственной шкуре, что это такое, и остаться при этом в живых – то ещё испытание. Шок от разогретой до ста градусов парной и последующего обтирания на улице снегом (при минус сорока) не смог сгладить даже вид обнажённого Курякина.

Позже, сидя в тёплой избе и наевшись тушёной зайчатины, Наполеон поймал себя на мысли: несмотря на пережитый стресс, чувствовал он себя просто изумительно. Будто заново родился. Возможно, в немалой степени этому способствовал Илья, который тоже расправился со своей порцией и сейчас ласкал его необычайно мягким взглядом. Соло благодарно улыбнулся в ответ и отодвинул пустую тарелку.

– А теперь десерт, – едва сдерживая детский восторг, заявил Курякин.

Подойдя к дивану, он поднял раскладную секцию. В коробе для белья обнаружилась целая батарея жестяных банок с сине-белыми этикетками.

Илья победно улыбнулся и с гордым видом выставил на стол несколько банок сгущёнки.

Сгущёнка напоминала об армейском пайке и уже одним этим вызывала у Наполеона стойкое отвращение. Между тем Илья, не замечая кислой физиономии напарника, вынул из ящика стола диковинного вида прибор с кривым, как медвежий коготь, остриём и аккуратно проделал в крышке две дырки.

– Держи, Ковбой, – сказал он, пододвинув ему продырявленную жестянку.

Точно так же поступив со следующей, он жадно припал к одному из отверстий. Соло с любопытством наблюдал за едва не стонущим от блаженства Ильёй. Когда банка опустела, Курякин взял тот же прибор, вскрыл жестянку уже по кругу и с наслаждением вылизал крышку, но, наткнувшись на внимательный взгляд Наполеона, смутился и взял ложку.

– А ты чего не ешь? Не нравится? – огорчённо спросил он.

– Предпочитаю употреблять этот продукт с кофе, – дипломатично ответил Соло.

Илья достал с полки железную кружку, щедро сыпанул туда растворимого кофе и залил кипятком из второго котелка.

– Напиток богов, – провозгласил он, ставя кружку перед Наполеоном.

Что на вкус, что на запах этот суррогат больше напоминал цикорий. И, чтобы хоть немного перебить впечатление от «божественного» напитка, по недоразумению названного кофе, Соло залил его сгущёнкой. В конце концов, после недельной диеты из сырого мяса и рыбы на некоторые недостатки человеческой кухни можно и закрыть глаза.

Соло меланхолично прихлёбывал переслащенный цикорий и разглядывал суетившегося у буржуйки Илью. Тот что-то бубнил о прелестях варёной сгущёнки, которой угостит его завтра, а Наполеон делал вид, что внимательно слушает. Баня и сытный ужин давали о себе знать – тело плавилось в истоме и жутко клонило в сон. Он едва подавил зевок и потёр глаза. Илья внимательно на него посмотрел и предложил:

– Может, спать пойдём? Ты сверху или снизу?

От такого богатого выбора сонливость моментально пропала. Соло уже открыл рот, чтобы озвучить свои предпочтения, но, проследив за взглядом Ильи в сторону двухъярусной кровати, вовремя остановился и внёс ответное предложение:

– А давай лучше разложим диван и ляжем вместе!

Илья с сомнением покосился на старенький диван, на Соло, снова на диван и задумчиво выдал:

– Он слишком хлипкий, можем сломать.

– В Найроби тебя это не останавливало, – напомнил Соло.

Илья смутился, отвёл взгляд и пробурчал под нос:

– Это не буржуйский отель, а станция геологов. Тут у мамы вахта несколько месяцев в году. Поэтому ничего ломать мы здесь не будем, – и строго посмотрел на Соло.

Брови Наполеона сложились «домиком», в глазах застыла тоска – редко кому удавалось устоять против фирменного взгляда «грустный пёсик». Курякин вздохнул и разложил диван. Проверил устойчивость, для надёжности подложил кое-где стопки книг, снижая тем самым нагрузку на ножки, а потом накидал на него снятые с кровати одеяла и широким жестом пригласил Наполеона:

– Прошу.

Соло благодарно улыбнулся, скинул наброшенную на плечи куртку, стянул унты и нырнул под ворох одеял. Курякин ещё некоторое время нервно топтался по комнате, прежде чем погасить керосиновую лампу, но наконец-то улёгся рядом. Он немного повозился, прижался грудью к спине Наполеона и, притягивая его поближе, перекинул руку поперёк груди.

Всё было столь знакомо и привычно, будто они засыпали так всегда. Возбуждение не затмевало разум – отошло на задний план, лениво ворочаясь там и посылая телу слабые импульсы. Наполеон наслаждался моментом и не мог понять, как ему – вору, авантюристу, любителю роскоши и острых ощущений – может быть так хорошо в этом убогом домишке в Богом забытом краю. Он по привычке положил ладонь поверх закинутой на него уже не лапы – руки и погладил её. Сзади раздался не то вздох, не то стон. Рука, лежащая на груди, дрогнула и поползла вниз, приподняла краешек вязаного свитера, зарылась под рубашку, под бельё… мягкое прикосновение тёплых, чуть мозолистых пальцев… Они закружили по животу, спустились ниже, за кромку штанов, и пресс рефлекторно напрягся. Соло, не сдержавшись, громко выдохнул. Ухо обдало сначала тёплое дыхание, а затем едва слышный шёпот:

– Наполеон.

При звуке своего имени, произнесённого с грубоватым акцентом, Соло будто кипятком ошпарило. Он медленно повернул голову. В ночном полумраке, позволявшем различить лишь смутный абрис знакомого лица, его черты заострились, исчезли полутона и оттенки, и только глаза мерцали гораздо ярче, чем положено человеческим. Рука, ласкавшая живот, пропала. Илья приподнялся, слегка надавил на плечо, побуждая лечь на спину, навис сверху, потянулся к губам, но, так и не коснувшись их, поцеловал висок, зарылся носом в волосы и шумно втянул воздух. Обоняние уловило лёгкий, едва уловимый аромат мускуса. Илья неохотно отстранился и вопросительно заглянул в глаза. В ответ Наполеон сам потянулся к нему и припал к губам, которые тут же разомкнулись. Лёгкое касание перешло в глубокий поцелуй, кто-то тихо застонал… С трудом оторвавшись, Наполеон посмотрел в лицо Ильи, провёл по переносице, очертил линию носа, губ, слегка колючего от щетины подбородка, спустился к шее и почувствовал, как дёрнулся под пальцами кадык. Но, опустившись к ярёмной впадине, он попытался повести рукой вдоль ключицы, однако ворот растянутого свитера дальше не пускал.

– Сними это всё, – хрипло попросил Соло.

Привстав на колени, Илья одним слитным движением стянул и отбросил в сторону свитер вместе с тельником, выскользнул из штанов и принялся раздевать Наполеона.

В этот раз всё было по-другому. Никакой безумной, отключающей мозг страсти, никакой агрессии, борьбы за доминирование, спешки, дикой жажды и желания урвать своё как можно скорее. Они наслаждались друг другом, смаковали друг друга, как лучшее в мире вино, запоминали каждое движение, мимолётный жест и отклик тела. Они и пика достигли почти одновременно: Соло содрогнулся, что-то промычал сквозь стиснутые зубы и выгнулся дугой, а Илья ускорил темп и догнал его в несколько движений. Наполеон почувствовал, как напряглось и замерло сильное тело, услышал низкое утробное урчание, перешедшее в какой-то тихий жалобный скулёж, а потом треск рвущегося одеяла – и тело Ильи обмякло.

– Знаешь, Угроза, эту ночь я вспомню перед смертью как один из лучших моментов своей жизни, – прошептал на ухо любовнику разомлевший Наполеон, когда немного отдышался.

– Подожди, Ковбой, это полярная ночь, она ещё долго не закончится, – усмехнулся Илья, подгребая Наполеона к себе под бок. – Можем добрать впечатлений.

Как ни странно, насчёт впечатлений Илья оказался прав, потому что проснулись они от взрыва. Тренированные агенты среагировали мгновенно: скатились с дивана в противоположную звуку сторону, Соло прикрыл голову, Илья навалился сверху, закрыв его своим телом. С минуту стояла гробовая тишина, а затем Илья вдруг ёмко выругался и встал.

– Вот чёрт! О сгущёнке-то я совсем забыл, – сказал он с досадой.

tbc

[bistrick]

Медвежий паек!) Шикааарно они там на станции обитают, я вам скажу!)
Очень рада, что мир-диван-сгущенка!

[bistrick]

Медвежий паек!) Шикааарно они там на станции обитают, я вам скажу!)
Очень рада, что мир-диван-сгущенка!

[Squirry]

Илья- гроза хомяков! ыыыы))) редких, карликовых) съел! на спор! жуть)))
На станцию - это они удачно зашли! Порадовала фраза "на медведе быстро доберемся". Уровень сервиса - что-то среднее между отелем "Плаза" и медвежьей берлогой в сугробе. Ровнехонько то что надо. Три звезды где-то))) полярных)
Сгущенка просто отдельный персонаж! Сложные драматичные взаимоотношения Соло и сгущенки. Простое, ясное, светлое чувство Ильи к сгущенке. Финальный взрыв!
Взрыв вообще бесподобен) прямо-таки кульминация)
Здорово, что помирились и поговорили. И даже не сломали диван. Но потолок от сгущенки придется... видимо, облизывать) чтоб мама не ругалась)

[скрытный товарищ]

bistrick,

Очень рада, что мир-диван-сгущенка!

Я то же за них рада) Спустя четыре главы и кучу истрепанных нервов автору и друг другу они наконец-то помирились

Squirry,

Илья- гроза хомяков! ыыыы))) редких, карликовых) съел! на спор! жуть)))

Был у нас в коментах диалог о невинно пострадавшей тёть- Машиной канарейке и тёть-Машиной кошке - здесь выбран промежуточный вариант с хомяками

Сгущенка просто отдельный персонаж!

А кто мне прислал вдохновляющую картинку со сгущёнкой? ))

[Esthree]

Какое замуррчательное примирительное продолжение Такой уютный отдых получился на станции )
Кстати, попались тут мишкофотки, не могу не поделиться:

встречаются два геолога: вахту сдал - вахту принял ))

задумчивый Илья

а не нарвать ли Соло цветов ))

[Ulna]

Спасибо!))

[скрытный товарищ]

Esthree,

Такой уютный отдых получился на станции )

Ага, как в песне:
Маленький домик, русская печка,
Пол деревянный, лавка и свечка,
Котик-мурлыка, муж работящий,
Вот оно счастье, нет его слаще.
(только без котика, боюсь кое кто может его случайно сожрать)

Спасибо за вдохновляющие картинки мишек.
К первой так и вижу диалог (Якутия, наши дни):
- Здорово, братан! Как сам? Как семья?
- Да не чё, помаленьку. Пацан мой вчера первый раз перекинулся.
- Да, ты, чё?! Поздравляю! За такое дело надо проставиться.
- А то! Я уже три ящика сгущёнки заказал. Встречаемся на Индигирке в восемь, приходи.

Ulna, вам спасибо за поддержку

[tar]

Автор!!! Такое уютное и сытое продолжение!!! Прям на душе потеплело, несмотря на холод за окном
Спасибище!!!


Esthree, спасибо за мишек!

[скрытный товарищ]

tar, очень приятно слышать

И маленький бонус к предыдущей главе. Лапки спящего мишки:

[Shiko_]

это полярная ночь, она ещё долго не закончится, – усмехнулся Илья

Прелесть какая!
Вместо первой брачной ночи - полярная, а вместо будильника сгущенка. Но что-то мне подсказывает, что их уединенную идиллию прервет появление мамы.

[скрытный товарищ]

Shiko_,

Вместо первой брачной ночи - полярная, а вместо будильника сгущенка

Это как в анекдоте:
- Можно ли отлюбить девушку 100 раз за ночь?
- Запросто! Если ночь полярная, а дивчина гарная!

А сгущёнка, как правильно заметила Squirry, это отдельный персонаж. Нам её ещё в следующей главе с потолка отшкрябывать или облизывать

[Tivisa]

скрытный товарищ, а вот мне этот анекдот запомнился с иной концовкой: "Если ночь полярная, а бригада ударная!"

[скрытный товарищ]

Tivisa, такой вариант не слышала, но в контексте нашей истории он подходит больше. Действительно, ударная бригада

[скрытный товарищ]

Tivisa, такой вариант не слышала, но в контексте нашей истории он подходит больше. Действительно, ударная бригада

[Squirry]

скрытный товарищ, зачем отшкрябывать, когда у мишки такой язык?! Три раза лизнул - и потолок чистый! Таким язычком да сгущеночки... эх, мечта!

[Ren Strangel]

Любовь и сгущенка

Даже не знаю, что может быть лучше