[ваш дядя]

4.4. Наполеон/Илья, period-typical homophobia, развитие отношений с учетом того, что ни общество в целом, ни их начальство/коллеги этого не примут. Для них обоих это обязательно первый (и в перспективе - единственный) опыт гомосексуальных отношений. Юст, хождение вокруг да около, попытки, не развалив команду, выяснить, взаимны ли чувства, и тотальная конспирация в процессе отношений. ХЭ обязателен, остальное на усмотрение автора.

@темы: не выполнено, 4 тур, Илья Курякин, Наполеон Соло

Comments

[скрытный товарищ]

Исполнение 1. Часть 9. 2 120 слов.

1-9-2

Габи не замечает разницы — иначе она бы поделилась подозрениями с Ильёй. Уэйверли — кто его разберёт, но едва ли; не так уж и хорошо он знает своих агентов лично. Илья же отмечает мелочи: улыбки без повода, пара лишних минут до подъёма, предложение перекусить в забегаловке, когда Габи отсутствует — в такие дни Наполеон раньше всегда готовил сам. Что-то меняется в нём, будто надламывается; Наполеон — всегда тактильный, всегда чувственный, ощущающий — словно вымеряет свои прикосновения. Такого никогда не было — Наполеон слишком естественен в своей тактильной жажде, — но Илью он касается так осторожно, словно боится, что ему прилетит в нос. Это странно, это нелогично — кому как ни Наполеону известно, что Илья умеет себя контролировать. В то, что Наполеон до сих пор не в курсе, Илья не поверит, даже если ему предоставят заключение психиатра и сам Наполеон будет клясться и врать в глаза.

Возможно, пусть Илья изо всех сил старается не выходить за границы приличий, Наполеон всё-таки что-то почувствовал. Только поэтому Илья медлит и не идёт выяснять отношения напролом. Он следит за каждым своим жестом, словом, выверяет с большей скрупулёзностью, чем пишет отчёты начальству. Заканчивается дело тем, что однажды — в Гватемале, во время слежки — Наполеон спрашивает его:

— Угроза, я не оскорбил тебя чем-нибудь… случайно, в последнее время?

Осторожно спрашивает, а сам — весь напряжён, видно, как улыбается вроде, а глаза серьёзные. Илья мысленно отвешивает себе подзатыльник — перехлёст, поражение тебе, Курякин.

Он вздыхает, мотает головой и говорит, честно глядя в глаза Наполеону:

— Всё в порядке. Ты извини, если что не так. Вымотался, наверное.

Тот в свою очередь кивает, и мир восстановлен.

Ни один из них не прекращает осторожничать, но иногда Илья позволяет себе пригласить друга на концерт, а Наполеон периодически вытаскивает его на ужин.

Внутри каждый раз скручивает — неприятно, болезненно, невыносимо.

У Наполеона — карее пятно в левом глазу, указательный палец на правой руке — чуть выгнут (выбили в драке в юности), шрам повыше запястья, который он старается скрыть под рукавом. Наполеон умеет писать обеими руками, складывает пальцы в замок, когда нервничает, а когда смеётся — у уголков рта прорисовываются глубоко очерченные линии, которые Илья каждый раз мысленно обводит, запоминая заново.

Гвиана, Таиланд, Вьетнам.

В Гвиане они справляются чудом, в Таиланде — противник буквально преследует их по пятам, они практически проваливаются. Во Вьетнаме их вытаскивает на себе Наполеон. Илья, оглушённый взрывом, действительно хорошо помнит оттуда лишь его голос, зовущий его по имени, и бережные руки на горящей от нехватки воздуха под сломанными рёбрами груди.

Одним весенним утром Илью вызывают к Уэйверли одного. Вернее — без Наполеона, тот на задании.

В кабинете уже сидит Габи, мрачная, неправильно молчаливая.

— Три почти проваленные миссии — это перебор для команды вашего уровня, — произносит Уэйверли.

— Мы справились, — отвечает Илья коротко.

— По счастливому стечению обстоятельств. А вот ваши трудности не выглядят случайными, — продолжает Уэйверли и протягивает ему файл:

— Служба внутренней безопасности считает, что в АНКЛ — крот.

Внезапно отсутствие Наполеона на совещании приобретает зловещий смысл, и в мозгу Ильи щёлкает.

— Ваше предположение ошибочно, — Илья порывается вернуть файл, но Уэйверли останавливает его:

— Я не склонен к скорой расправе, мистер Курякин, вы знаете. Поэтому и не тороплюсь с выводами. Но наши коллеги действительно подозревают мистера Соло, и, как видите, насобирали целое досье.

Илья садится в кресло, проглядывает данные.

— Это всё — косвенные улики, ни одного реального доказательства, — заявляет он спустя несколько минут. Габи кусает губу, смотрит на него, молчит, но всё-таки согласно кивает. Уэйверли хмыкает.

— Кто угодно, — повторяет Илья, — но только не Наполеон.

Им выдают новую миссию — на вид совершенно обычную, даже простоватую. Уэйверли ничего не говорит о Наполеоне больше; Габи почти не разговаривает с Наполеоном; тот чувствует напряжение — ещё бы нет, но не спрашивает. Только вопросительно смотрит на Илью и, успокоившись, больше о том не вспоминает.

В Асуньсоне их ждут. Стреляют не то чтобы на поражение, а предупреждающе. Наполеон, Илья уверен, это тоже чувствует, и оба негласно пытаются прикрыть Габи, оставить её «за пределами зоны боевых действий».

Снаряд разрывается в отеле ровно в тот момент, когда они двое — на улице. В горящее окно Илья и Наполеон врываются одновременно, но первым до Габи добирается Соло.

Габи жива, отделывается ссадинами, парой ожогов, кашляет надсадно, у неё вывернута нога — и, к счастью, это самая значительная травма. Наполеон не отходит от неё ни на шаг, пока Илья ищет следы, потом они сменяются, и Габи, помедлив, спрашивает, с такой отчаянной надеждой, почти жалобно:

— Это ведь не он?..

Илья качает головой.

— Я знаю, — продолжает она, — Наполеон не причинит вреда тебе — нам, он мой… друг, в конце концов, но эти миссии — это не совпадение.

— Разумеется, нет, — соглашается Илья. — Кто-то целится в Наполеона.

Взгляд Габи тяжелеет.

— Тогда нельзя отпускать его одного, — заявляет она твёрдо. — Может быть, даже безопаснее запереть его как подозреваемого…

— Он предпочёл ЦРУ тюрьме, — напоминает Илья. Этого достаточно, чтобы Габи умолкла.

— И что теперь? — спрашивает она.

Прежде всего, думает Илья, — объяснить всё Наполеону. Полнота информации в их деле — особенно сейчас — фатальна.

Тот выслушивает спокойно, и даже складка между бровей не становится глубже — так, в состоянии обычной задумчивости.

— А ведь всё сходится, — говорит он со смешком. — Даже те провалы, которые случились не в наших группах — где-то я помогал, где-то мы неплохо общались с участниками. И четвёртый раз подряд… Случайностей таких не бывает. И я — вор, над которым висят ещё два года тюрьмы, — естественный вывод напрашивается.

— Не говори ерунды, Ковбой, — Илью передёргивает. Плечи стоящего рядом Наполеона еле заметно опускаются.

— Самое простое решение проблемы — исчезнуть. Мне — здесь и сейчас. Вы с Габи больше не будете под прицелом, Уэйверли получит дополнительное время вычислить крота в АНКЛ, если все будут считать им меня. Все в выигрыше.

Илья на мгновение почти верит (боится), что Наполеон и впрямь сбежит.

— Не твой стиль, — усмехается он, скосив взгляд. Тот заинтересованно задирает бровь:

— Вот как?

— Слишком банально. И ты слишком азартен, чтобы спустить дело на тормозах.

Наполеон касается его предплечья; они стоят так близко, что Илья замечает — редчайший случай! — недовыбритые, пробивающиеся волоски над верхней губой и тени под глазами. Обнять бы, проносится мысль, но Илья только ободряюще сжимает его руку, лежащую на предплечье — и отпускать друг друга оба как будто медлят.

TBC

[Spiky]

ААААААААААА

[Мойра*]

вот черт!
и как же хорошо, что Илья ему рассказал. Не стал замалчивать, плодить паранойю .Они же обязательно придумают что-то!!

[Squirry]

Ох, как хочется дальше-дальше-дальше, обалденный кусок!
Здорово, что Илья карты раскрыл и не стал скрывать насчет подозрений.

[muxoe_kuco]

Замечательно!!! И какие оба молодцы, друг о друге заботятся

[fiona4]

Автор, вдохновения вам! Мы ждем продолжение.

Прекрасное, прекрасное продолжение. Огромное спасибо!

[Molly_Malone]

Что-то не могу, прям до слез пробрало.
Тянутся друг к другу и прикоснуться не могут.

[Ren Strangel]

Автор, вы так ровно начинали и в таком же темпе продолжали повествование, что я как-то и не представляла самого перехода непосредственно к заявке. Но в пустыне страсти накалились, а на этом кусе прям аж до костей пробрало и стало ясно, что ровно-то ничего и не было. Опасаюсь немного за ребят, но в любом случае, вдохновения вам

[скрытный товарищ]

Дорогой автор! Спасибо за незамутненную веру Ильи в невиновность Наполеона. И за момент осознания Наполеона. И за это симметрично бережное отношение друг к другу. Очень понравиося кусочек. Страсти действительно накаляются, честно говоря, лично я перестала видеть счастливую развязку, и это меня пугает))) с нетерпением жду продолжения, надеюсь, у героев все будет хорошо)))
З.

[Santina]

Дорогой автор, у меня все никак не найдется нормального количества времени, чтобы сесть и оставить полноценный отзыв, но пока я просто хочу сказать, что это один из самых ожидаемых фиков фандома с прекрасно прописанным юстом и экшном.
Спасибо <3333

[Spiky]

перечитал все еще разок с начала, гспди, как люблю эту работу
лучшее, что читал в анкле

[Зефири]

Как закрутилось!

[Ace of Hearts]

Как они друг к дугу тянутся, сколько в них тепла друг для друга, сколько любви. Какие они оба чудесные здесь и разумные.

[Ulna]

спасибо!))

[скрытный товарищ]

Когда же продолжение? Сил нет терпеть! Не томите, автор!

[Мев]

Милый автор, я долго терпела, копила, но не выдержала. Прочла. Это... потрясающе! Парни такие живые, настоящие, любящие. Читаю, и сердце надрывается. А какой сюжет закрученные, невозможно оторваться.
У вас прекрасный слог, яркий, шелковый и живой. Огромное, огромное вам спасибо

[скрытный товарищ]

Дорогие читатели, со Старым новым годом нас всех!
Автор вылез из праздников и готов чудить дальше.)

Исполнение 1, часть 10. 2 416 слов.

1-10-1

Александра Уэйверли мало кто из собеседников бы назвал старым, но иногда он позволял тревожной складке прорезать лоб, и в такие моменты Габи ощущала и его годы, и тревоги, и особое оказанное доверие.

— Значит, Курякин уверен в невиновности Соло. Полезно для командной работы. Но опасный.

— А вы? — тут же парирует Габи. Уэйверли потирает переносицу:

— Я, моя дорогая, предпочитаю знание вере. По психологическому профилю это не Соло, но для прямого доказательства этого недостаточно. В любом случае, удар точечный и на перспективу.

— Илья считает, что это охота на Наполеона.

— Агент Курякин, скорее всего, прав, однако что ещё скорее — недооценивает собственную значимость в этой охоте.

Габи кидает на него быстрый вопросительный взгляд.

— Уберите Соло — и разобьёте самую эффективную оперативную группу, но уберите Курякина — и подставите большую подножку международному сотрудничеству. Тем более, если вину списать на бывшего агента ЦРУ.

— Это может подорвать АНКЛ, — замечает Габи, прокручивая в голове слова Уэйверли. Тот кивает — удовлетворённо:

— Отлично, мисс Теллер. Возможно, оптимальным вариантом было бы изолировать Курякина.

Габи фыркает:

— Тогда он скомпрометирует АНКЛ ещё быстрее. Лучше всего они работают вдвоём — дайте им поработать вдвоём и решить эту проблему.

По лицу Уэйверли невозможно понять, был ли это тест — или она действительно его удивила, но он тянется закурить — и ещё раз кивает:

— С этого момента отчитываетесь только мне лично. Даю вам карт-бланш, мисс Теллер.

Пункт назначения — Джакарта, Индонезия.

Все трое делают вид, что не нервничают, и Габи почти сердится на своих напарников, но каждый раз, когда видит тревожную складку, собирающуюся между бровей Соло, смягчается.

Первый день они обустраиваются, ещё два дня ведут слежку. К концу недели планируют вылазку, но на пятый день цель вдруг съезжает. Резко. И концы обрываются.

Они втроём сидят в номере Ильи и Соло, Габи меряет шагами комнату.

— Мы должны начать с начала, — говорит Илья, нарушая молчание. Соло смотрит на него задумчиво, потом переводит взгляд на Габи. Она не очень-то понимает, к чему озвучивать очевидное, и пожимает плечами.

— Пойду сообщу Уэйверли, — отвечает она. Что ещё? Все трое знают, почему так случилось, все трое знают, какими могут быть последствия.

Они возвращаются в квартиру, которую должна была занимать их цель — и Габи не успевает среагировать на окрик Ильи.

Габи приходит в себя: вокруг всё светлое, чистое, тихое. Больничное.

И никакого присутствия её напарников. В своих вещах (двое мужчин, которые доставили её сюда, принесли, по словам медсестры) она обнаруживает изрядное количество денег, поддельные документы и всё необходимое.

Они вывели её из игры, и Габи сердится на них — и будет сердиться, пока не встретит снова.

Она выжидает максимально возможный срок перед тем, как всё-таки позвонить Уэйверли.

— Курякин и Соло сами по себе, — сообщает она.

“Курякин и Соло вышли на охоту”. Уэйверли поймёт.

***

Если тебя переигрывают, меняй правила.

Железная логика подсказывает, что если АНКЛ до сих пор не вычислил крота изнутри, то сделать это проще снаружи.

Ему уже очень давно не приходилось работать так. Илье, судя по уровню сосредоточенности, тоже.

Наполеон попробовал Илью отговорить, когда они притащили Габи в больницу, ещё один раз после их первой беседы. Неудачно, конечно. Больше ни один из них на эту тему не заговаривал, только о деле.

В Джакарте их, скорее всего, искали, так что они пересели на паром. Негласным направлением стало «начать с начала», и через два дня они были в Гвиане. Лёгкость, с которой их противники ставили палки в колёса, означала, что сеть у них была разветвлённая, подготовленная, и так просто исчезнуть вряд ли могла.

В Гвиане их ждёт разочарование. Они с Ильёй методично прочёсывают «место преступления», квартал за кварталом вокруг, пугают местных жителей, раздражают местных жителей и не вызывают никакого понимания. Для местных дело заканчивается несколькими переломами и неудачной попыткой ограбления, для Ильи с Наполеоном — широкой, но поверхностной царапиной у Ильи на лбу. Наполеону приходится пустить все ресурсы на самоконтроль, чтобы не встречаться с ним взглядом, пока промокает кровь, залившую тому пол лица. Красные потёки обсыхают на светлых ресницах, Илья моргает, щурится.

Пока они ждут самолёта, Наполеон занимает руки местной прессой.

В Таиланде им везёт больше. Секретарь в гостинице, где они останавливались, удирает, стоит им только появиться в дверях. И тогда-то дёрганый был, припоминает Наполеон. Обменявшись взглядами с Ильёй, они беззвучно разделяются, загоняя съехавшего с катушек тайца в ловушку. Тот беспорядочно палит, но ни разу не попадает, и когда патроны заканчиваются, Илья подхватывает его за шкирку, как щенка.

Таец — мелкая сошка, ещё меньше, чем сошка, орёт страшным голосом что-то совершенно невразумительное — к сожалению, ни Илья, ни Наполеон не владеют тайским. Вытащить из него удаётся только одно имя — и вой тут же превращается в бессвязные мольбы. Спелёнутого, они оставляют его своеобразным подарочком на хорошем отдалении от столицы. Названное имя — одного из начальников полицейского управления. Быстрее было бы организовать похищение, конечно, но им надо быть как можно незаметнее, поэтому Наполеон дожидается ночи и влезает в кабинет господина Пханомёна. Под окнами, невидимый, его спину прикрывает Илья. Связи у них нет — в этот раз минимум техники, чтобы не прослушали, — но Наполеон может с закрытыми глазами представить место лёжки напарника.

Перед отлётом из Таиланда он заходит на почту и передаёт с отсрочкой телеграмму — Габи лично в руки — с координатами, где они оставили тайца. Документы в пухлой папке лежат в мешке у Ильи.

***

Пханомён хранит все шифровки, действительно. Видимо, на случай, если придётся обороняться. Проблема лишь в том, что имена отправителей — явно вымышлены, хоть и повторяются с циркулирующей периодичностью. С места отправления — картина ещё более занятная.

— Если это структурная сеть — то нелогично всё время передавать указания из разных мест, — говорит Илья вслух. Наполеон, склонившийся над разложенными списками, расчерчивает карту. — Ячейки должны быть автономны — ради выживания.

— А если это подвижная ячейка? — предлагает тот, старательно дорисовывая линию, и подсовывает Илье своё творение. На карте мира яркая линия опоясывает три континента, устремляется к островам в Тихом океане, идёт достаточно плавно, и судя по датам, в некоторых местах линия задерживается.

— Возможно, это один и тот же информатор, просто путешествующий, — озвучивает догадку Наполеон. — И мы знаем последнее место его пребывания — два дня назад — Австралия, Новый Южный Уэльс.

Проблема лишь в том, что они всё равно понятия не имеют кого искать. Как иголку в стоге сена.

— Кем бы ни был этот человек, он не имеет прямого отношения к АНКЛ. География не стыкуется, — бормочет Наполеон, постукивая ручкой по бумаге. Маршрут, проложенный им, весь тянется по южному полушарию, изредка забираясь в Северную Африку. Проваленные миссии — почти все в Азии или Северной Америке.

— Нет, не стыкуется, — повторяет Илья, вперивая взгляд в карту. — Есть два варианта, либо информатор и крот — два разных человека…

— Наиболее вероятно.

— Либо. Либо крот взломал АНКЛовскую защиту, но сейчас отношения к нам не имеет. Провалы начались не так давно, и хотя Уэйверли переполошил всю внутреннюю безопасность, что-то они могли и пропустить. Особенно если технологии схожие.

— Или даже свои, — добавляет Наполеон, угадывая его мысли. Во взгляде Наполеона Илья видит всё больше разгорающийся азарт. — Кто-то из бывших сотрудников.

План действий видится Илье широкой проторенной дорогой, в конце концов, это даже не самая сложная задача, которую им приходилось решать. Разве что на сей раз им придётся работать без поддержки. Без возможности быстрой эвакуации, без тщательного долгого планирования, без Габи, в конце концов.

Илья скашивает взгляд на Наполеона. А самая большая сложность, думает он, в том, что дело очень быстро стало для них личным.

***

[скрытный товарищ]

1-10-2

Габи эвакуируют из Джакарты на следующий день после того, как исчезают её напарники. Уэйверли навещает её в больнице, приносит апельсины и шоколадку, интересуется, что да как, задумчиво кивает и испаряется тоже.

Габи выпускают домой через три дня. Уэйверли снова приносит апельсины, но поскольку она уже не в больнице, всё-таки добавляет к ним маленькую бутыль виски. Нет, ей нельзя выйти на службу, ей нужно поправляться, нет, никаких новостей, нет, мисс Теллер, разумеется, я вам сообщу первой.

Потом Габи получает телеграмму с координатами где-то в деревенской глухомани в Таиланде. Уэйверли реагирует сразу же, обещает проверить — и потом заглядывает (без апельсинов, прогресс) сказать, что агенты нашли по координатам изрядно напуганного агента противника, который готов был после суточного одиночества вспомнить всё, что не знал, и задокументировать кровью.

Ещё пара дней — и она получает такую же анонимную просьбу предоставить список всех вышедших в отставку АНКЛовских агентов. Габи заранее знает, что Уэйверли не одобрит разбазаривание закрытой информации, поэтому о передаче данных сообщает постфактум, заявившись к нему в кабинет посреди больничного. Уэйверли делает вид, что о чём-то глубоко задумывается, и отправляет её домой.

Проходит ещё три дня — и её вдруг выдёргивают в штаб. Уэйверли хмурится, кусает мундштук сигары.

— Соло вышел на связь во Вьетнаме, — он поднимает на неё взгляд.

В открытую вышел на связь, договаривает за него Габи. На живца ловит, -просыпается нехорошее предчувствие.

***

В списках, которые прислала Габи, слишком много имён. Наполеон и Илья вычёркивают слишком давно исчезнувших с горизонта, неподходящим по уровню доступа, но всё равно остаётся достаточно.

— Это вендетта, — наконец произносит Илья. — Кем бы ни был наш противник, козлом отпущения он выбрал тебя. У вас должно быть что-то общее, какой-то конфликт.

— Логичнее, что целились просто в нашу команду — мы ведь самая эффективная группа, — Наполеон задирает бровь.

— Не логичнее, — Илья скрещивает руки на груди, смотрит прямо:

— Проще было бы скомпрометировать меня. Агент КГБ, как ты сам метко заметил, Красная Угроза.

В словах его есть здравое зерно, вынужден признать Наполеон.

— Я работал только с вами с Габи, считай, остальные — так, знакомые, но не более, — он ещё раз вчитался в список. — Конфликты? Не припоминаю.

— А если ещё раньше? До АНКЛ? С кем ты мог пересечься, кому наступил на хвост? — напирает Илья.

Разве что…

— Была одна мелочь, — признаёт он почти нехотя. Глупость, в самом деле. Илья засмеёт! — Я увёл несколько картин из-под носа Ми-5. Прямо из перевозочного фургона. Ладлоу в это время должен был работать в Ми-5, и мы никогда особенно не ладили, но это был взаимный нейтралитет, а не конфликт.

Илья молчит, не усмехается, даже намёка на насмешку нет.

— Вытащим, что есть на этого Ладлоу, — заявляет Илья. Наполеон не сдерживает смешок:

— Как, позволь спросить, мы это сделаем, не спугнув его?

— То, что у нашего противника есть уши в АНКЛ, не значит, что у него есть связи с КГБ, — ровно сообщает Илья. Наполеон не знает, что и ответить.

— Самый эффективный вариант — выловить его на живца, — предлагает он, нарушая молчание. — Узнаём, где он, ты возвращаешься к Уэйверли с информацией и на всякий случай ждёшь моего сигнала. А я… иду ва-банк, — Наполеон пожимает плечами на скептический взгляд Ильи. — Ты ему не нужен, так что гробить свою репутацию тебе незачем. И у Уэйверли будет шанс сохранить отношения с КГБ. Если тебя убьют, это ему сильно подпортит жизнь!

Личная вендетта должна остаться личной вендеттой, ведь так? — спрашивает Наполеон сам себя. И Илья на потенциально смертельной траектории — лишний.

— Одного я тебя не отпущу, — лаконично отзывается тот. — Поздно, Ковбой. В самоволку ушли вдвоём — и вернёмся вдвоём.

— В жертвенные агнцы заготовили только одного из нас, — предостерегающе возражает Наполеон и осекается: Илья качает головой.

— По одиночке нас проще выследить и ликвидировать, а также воздействовать на нас психологически.

Он как будто медлит со следующим доводом.

— Агент не должен оставлять незащищёнными слабые места, — завершает Илья.

— Слабые места? — разговор, кажется, переходит в какую-то метафизическую плоскость, и Наполеон совсем не уверен, что имеет в виду дорогой напарник.

— В данном случае, ты и твоё состояние. Нам обоим будет проще, если я буду прикрывать твою спину, — говорит Илья, как-то просто, логично — чертовски логично! — и в то же время Наполеон подсознательно улавливает, как что-то меняется в этой интонации.

— Я безусловно предпочту твою компанию, чем её отсутствие, — кивает он, медленно, не отводя от Илья взгляда, наблюдая, впитывая его жесты, движения, глаза, пытаясь предугадать — или хотя бы увериться в том, что не примерещилось. — Но будет эффективнее, если о тебе буду знать только я, а наш предполагаемый Ладлоу — будет пребывать в блаженном неведении.

— У меня есть план, — сообщает Илья, и если это не удовлетворение написано на его лице, то Наполеон совершенно не разбирается в Курякиных.

***

Вьетнам — это чёртово развороченное поле боя. Место, за которым сейчас следит весь мир, и поэтому они и выбрали его местом действия.

Опять же, где ещё найти столько тел, непригодных к опознанию?

Их будит чьё-то радио, кричащее с улицы Вьетнаму доброе утро, и Наполеон спросонья гулко топает к обшарпанной душевой.

Они ещё раз обследуют намеченное место, прячут всё необходимое. Из города Наполеон сообщает Уэйверли, что напал на след, запрашивает подкрепление, и по примерной оценке у них остаётся часов пять на всю операцию.

Они сидят в засаде, и Илье виден только изгиб спины и тёмная макушка напарника.

Они не должны были ошибиться. Идеальный шанс для противника — они не должны ошибиться, повторяет Илья про себя.

Их едва не задевает взрывом. Первый удар — отвлекающий манёвр. Вторым их уже действительно пытаются достать, но промахиваются, хоть Илья видит, как сгибается закашливающийся Наполеон — но он цел.

— Впору почувствовать себя оскорблёнными, если наши противники считают, что нас можно вывести из строя парой бомб и парой дилетантов, — ворчит Наполеон, когда дело кончено. Дилетантов, строго говоря, шестеро, но Илья склонен с ним согласиться.

— Либо наша стратегия чрезвычайно хороша, — добавляет Наполеон и позволяет себе улыбку. — Пошли за твоей тушкой, Угроза.

Разодранное тело, которому не посчастливилось исполнять роль Ильи, слегка обгоревшее и присыпанное песком. Для легенды как нельзя лучше, приходится признать, хотя Наполеон открыто морщится — занятие, конечно, малоприятное.

Напоследок Илья снимает с запястья часы, обваливает их в грязи, и оставляет с телом.

— Габи сохранит их для тебя, не переживай, — зачем-то успокаивает Наполеон. Не то чтобы Илье было нужно утешение. Сейчас часы — это необходимость, важная деталь, которая облегчит им задачу и поможет поймать крота.

Он оборачивается на Наполеона — напряжённого, в копоти, — коротко сжимает его за плечо.

Через час здесь появятся люди Уэйверли, пора уходить.

Им не приходится долго копать — телеграмма, которую Наполеон находит в мусорной корзине во взломанном кабинете организатора их несостоявшегося убийства — засечь его было довольно просто, когда тот замельтешил после исчезновения своих наёмников, — послана из австралийского Куинсленда.

С этого момента они путешествуют отдельно: Илья всегда на полшага за Наполеоном.

Габи и Уэйверли, возможно, догадываются об их плане, но Илья надеется, что, разгадав, они помогут им с Наполеоном одурачить противника. Ладлоу — теперь они точно знают имя. Старый контакт Ильи в КГБ подтвердил, что его видели в Австралии, и по слухам, у Ладлоу есть связи с бывшими нацистами, но он ведёт себя тихо.

Всё удаётся почти по плану. Почти — потому что Наполеон, упрямствующий в желании лично притащить Ладлоу живым, ввязывается в рукопашную, и Илья не может даже пристрелить противника без риска задеть своего. Когда Илья подбирается ближе, Наполеон с разбитым носом уворачивается от пошедшего в ход ножа, и Илья с удовлетворением вырубает Ладлоу резким ударом по темени.

Габи заявляется во главе группы захвата спустя несколько часов, выражение её лица предвещает все казни египетские, но после пары подзатыльников она вручает Илье часы и тащит Наполеона к аптечке.

В самолёте Наполеон засыпает, сползая на Илью и почти утыкаясь носом ему в плечо. То, что Наполеон хуже спит на адреналине, Илья знает, и потому уже привык к тому, как тот отсыпается после миссий. Но, кажется, в первый раз за последние месяцы Наполеон не отстраняется.
TBC

[Spiky]

спасибо, автор

[скрытный товарищ]

Spiky, Мойра*, Squirry, muxoe_kuco, fiona4, Нга, Molly_Malone, Ren Strangel, Santina, Зефири, Sodan Lintu, Ulna, Мев, дорогой Заказчик и дорогой Аноним! Спасибо вам всем огромное за такие тёплые слова! Автор понимает, что уже почти перевалил за двадцать тысяч слов, а заявка всё не выполнена, но... Дорогой Заказчик, смею заверить, хеппиэнд неумолим! Пусть от него героев и отделяет ещё неизвестное количество слов.

[скрытный товарищ]

Spiky, Вам спасибо за Ваши всегда молниеносные комментарии!

[Spiky]

скрытный товарищ, погодите, автор, я сейчас добегу свою стометровку по потолку и отвечу

[Spiky]

автор, я точно вас оближу :3
как же мне нравится эта детективная составляющая, создает правильный фон, настрой и базу под их напарничество и просыпающиеся чуйства
тем более нравится, что чувства находят обоснование, а не как обычно - полнолуние, зов крови, втемяшилось в голову или не голову - все так плавно и логично, как по спирали закручивается в нужную точку

[Мойра*]

Чудесный, чудеснейший автор!! замечательно, что ХЭ неумолим, но пусть шаги к нему будут большие( в смысле объемов текста) , но медленные ( в смысле на подольше растянут эту чудесную историю) Слабое место... Они такое слабое место друг для друга, что просто до слез порой, но все еще танцуют друг с другом на расстоянии. Как же хочется, что бы они уже начали сближаться, хоть по шажочку!!

[скрытный товарищ]

Ох, автор, что же вы делаете! Это ж прекрасно до невозможности, слов никаких нет! Этот разговор - про слабые места - настолько на грани, настолько по живому! И Габи чудесная. Спасибо огромное за новый кусочек!
з.

[Squirry]

Так прекрасно, что хочется присоединиться к словам про огромные шаги к хэппи-энду.

Он как будто медлит со следующим доводом.— Агент не должен оставлять незащищёнными слабые места, — завершает Илья.— Слабые места? — разговор, кажется, переходит в какую-то метафизическую плоскость, и Наполеон совсем не уверен, что имеет в виду дорогой напарник.— В данном случае, ты и твоё состояние. Нам обоим будет проще, если я буду прикрывать твою спину, — говорит Илья, как-то просто, логично — чертовски логично! — и в то же время Наполеон подсознательно улавливает, как что-то меняется в этой интонации.

— У меня есть план, — сообщает Илья, и если это не удовлетворение написано на его лице, то Наполеон совершенно не разбирается в Курякиных.

Чудесно.

[muxoe_kuco]

Дорогой Автор, не обращайте внимания на количество слов и продолжайте в том же духе!
В конце концов, тут никто не обидится, если вы перевалите за сотню. Потому что такие замечательные вещи должны быть большими, чтобы долго читать и наслаждаться.

Боже-боже-боже, спасибо! ДОЖДАЛАСЬ! *_______________*

[[email protected]]

Дорогой автор! Это замечательная работа, просто очень и очень замечательная. Когда, абсолютно случайно, натыкаешься на рассказ, при прочтении которого начинаешь трястись от восторга, читаешь взахлеб и думаешь:"да...вот так...пусть это не заканчиваеться...")))) - это маленькое чудо. В Ваших ребят влюбляешься, им веришь и сопереживаешь)))Большое Вам спасибо за это и очень жду продолжения))